Фитиль. Альманах Альманах

Камни осыпались под ботинками, скользя по крутому склону, – подъём оказался не из простых. Девушка взобралась на ровную площадку. С неё открывался вид на поросший кедровым лесом склон соседней горы, чья вершина величественно возвышалась над долиной. Пронизывающий ветер тут же подхватил выбившиеся из-под баффа каштановые волосы, от чего те распушились и полезли в глаза.

Спешно заправив их под ткань, Алина осмотрелась. Она стояла на небольшой террасе, а приведшая сюда тропа уходила дальше наверх к перевалу. Тут и там высились скалы, меж которых росли стройные кедры. В ущелье метрах в пятидесяти внизу гремел ручей, перекатываясь через тяжёлые камни. Вокруг него сгрудились большие круглые валуны, похожие на троллей из скандинавских мифов.

Девушка обвела взглядом долину и, накинув капюшон темно-синей мембранной куртки, направилась вдоль края площадки в поисках удобного места. Хотелось побыть одной. Алина опустилась на туристическую сидушку в нескольких метрах от обрыва и подтянула колени к груди.

Там внизу расположилась глухая алтайская деревушка. Всего пять айылов – шестиугольных бревенчатых юрт, – да несколько подсобных строений. Кто бы мог подумать, что она, самая обычная студентка-третьекурсница, будет жить одна в горах, без связи, среди незнакомого народа? И ведь осталась по собственному желанию! Профессор Ойношев, глава лингво-этнографической экспедиции, высказал сожаление, что нет времени на более подробные исследования в этой деревушке, что стоило бы погостить здесь подольше и собрать больше материала. И Алина вызвалась добровольцем. Никто не захотел, даже ребята из местного Горно-Алтайского университета. А она, как сама считала порой, неловкая и трусиха, – решилась! Теперь студентке предстоит в одиночку заниматься сбором материалов: записывать на диктофон речь жителей, их песни, рассказы, легенды; знакомиться с обычаями. О чём только думала! Правда, в тот момент ей ещё не сообщили, что забрать её экспедиция сможет только на обратном пути приблизительно через три месяца…

Было зябко. Девушка стянула перчатку, достала из кармана телефон и в очередной раз убедилась, что сети нет. С чего бы с вчера чему-то измениться? Два деления батареи: если совсем не притрагиваться к смартфону, даже с учётом повербанка, вряд ли хватит даже на треть предстоящего пребывания здесь! Но какой смысл разряжать аккумулятор, если нет связи? Разве что для фотографий. На глаза навернулись слёзы, большой палец вдавил клавишу питания. Нехотя убрав обесточенное устройство обратно в куртку, Алина уронила голову на колени.

Когда на собрании студентов в родном Калужском университете объявили, что нужны добровольцы для участия по программе обмена в экспедиции Горно-Алтайского университета, она почему-то сразу подняла руку. Других желающих не нашлось, потому что поездка не освобождала от сессии, и сдавать её пришлось бы досрочно ещё весной. И Алина сдавала! Изо всех сил. Что это было? Попытка что-то себе доказать? Или так таинственно и призывно прозвучали слова «Алтай» и «экспедиция»? Девушка не знала ответа, а на глубокую рефлексию просто не осталось сил. Слезам было позволено стекать по щекам, оставляя дорожки на загоревшем лице.

Облака клубились над вершинами и хребтами, иногда выпуская из-за завесы лучи солнца. Время словно остановилось. Изредка слышалось мычание коров из деревни да крик какой-то хищной птицы. Монотонный гул ручья в ущелье успокаивал и навевал дремоту.

Алина не знала, сколько просидела в оцепенении. Наконец она подняла лицо от колен, вытерла слёзы грубой тканью перчаток и шумно вздохнула. Несколько раз моргнув, девушка обвела пустым взглядом долину, впитывая серыми глазами краски неба. Рука сунулась в карман и извлекла оттуда злаковый батончик. Еда утешает.

За прошедшие три дня «одиночного задания» запас перекусов, которых могло бы хватить на пару недель, стал подходить к концу. Конечно, Алина угощала хозяев айыла, – охотника Айылзака с женой и дочерями – которые радушно приняли девушку в своём доме. Но дело было также и в местной пище. Та оказалась слишком странной и непривычной. Первым, с чем пришлось познакомиться, был чегень – напиток, на вкус похожий на кислое молоко, который подают только дорогим гостям. Отказаться было просто нельзя – это обидело бы алтайцев. Другое блюдо – кан, своего рода колбаса из крови, смешанной с молоком и специями… Супчики были вкусные, но если бы можно было выбирать, что есть, а что нет! Алина понимала, что всё равно придётся приучаться к местной кухне, но для первых дней у неё и так было достаточно стрессов, а привычная и вкусная еда давала толику комфорта и помогала свыкнуться с положением, в которое попала девушка.

Освещение поменялось: цвет облаков из светло-серых стал чуть розоватым. Очертания дальней гряды, что окружала долину с противоположной стороны, сделались контрастнее. Чувствовалось что-то зловещее и неуютное, словно каменные великаны смотрят на чужачку и говорят: «Уходи! здесь тебе не место!»

Погружённая в свои мысли, девушка не сразу почувствовала, как начала замерзать. Судя по свету, день быстро клонился к закату. Нужно было возвращаться, пока её не спохватились. Было бы очень стыдно доставить хлопоты местным, заставив искать.

Поднявшись, Алина забрала сидушку и пошла вдоль обрыва в сторону тропы. Ветер стал ещё холоднее. Заболела голова. Не сильно, но неприятно, как бывает после слёз. В мыслях было пусто.

Девушка шла не спеша. Не хотелось показаться в деревне с заплаканным лицом. Эти суровые люди справляются с тяготами жизни вдали от цивилизации – они вряд ли смогут понять её чувства…

«Аоу-у-у!» – Алина замерла. Странный крик доносился откуда-то сверху, со стороны перевала, куда дальше поднималась тропа. Какое-то животное? На волка не похоже, на лису, вроде, тоже.

«Аоу-у-у! Аоу-у-у! Аоу-у-у!». Девушка нащупала нож в куртке и начала судорожно вспоминать порядок действий при нападении дикого животного. Крик повторялся: «Аоу-у-у! Аоу-у-у! Аоу-у-у!»

Стремясь избежать опасной встречи, Алина быстрым шагом поспешила вниз в сторону деревни. Полчаса – и она будет в безопасности. Странный крик, словно призыв, всё слышался позади, постепенно становясь тише, сливаясь с шумом ручья, пока не растворился совсем. Девушка чуть успокоилась и сбавила шаг, продолжая путь в неспешном темпе.

«Интересно, кто бы это мог быть?» – вертелось в голове. Длинное протяжное «Аоу-у-у! Аоу-у-у! Аоу-у-у!». Голос казался таким одиноким и печальным. Девушка осадила себя: «Ну с чего ты взяла, что он печальный и одинокий? Это дикий зверь, и здесь в горах он в своём мире! Не говоря уже о том, что здесь он куда в большей безопасности, чем ты!»

Она продолжала механически идти, а в голове всё стоял протяжный крик. Спустились сумерки.

«А что, если он попал в беду? Что, если застрял и не может выбраться? Иначе зачем ему кричать?» – от этой мысли стало не по себе. Возможно, зверь нуждается в помощи, и потому в его призыве слышится тоска и какая-то обречённость? «Да ну, бред, я просто сама чувствую себя одиноко, вот и мерещится», – рациональная мысль вопреки ожиданиям успокоения не принесла. Вдруг Алина почувствовала, что, если сейчас же не вернётся и не убедится, что с животным всё в порядке, ей этой ночью не заснуть. Если это не медведь и не волк, а на них как-тосовсем не похоже, – то и бояться нечего. Вряд ли лисица нападёт, разве что бешеная. Близко подходить девушка точно не станет – она не допустит неоправданного риска.

Путь наверх до площадки, где ещё меньше часа назад Алина сидела в тяжёлых раздумьях, прошёл неожиданно быстро, даром что в гору. Стоило приблизиться к тому месту, где девушка впервые услышала крик, до слуха снова донеслось «Аоу-у-у! Аоу-у-у!».

Стало не по себе, но Алина отбросила мысль повернуть назад. Не теряя времени, девушка направилась по тропе вверх, прислушиваясь к голосу неизвестного зверя. Тропа вела через расщелину и сворачивала, выходя на следующую террасу. Снова раздался крик «Аоу-у-у! Аоу-у-у!» – совсем рядом. Алина резко обернулась. От испуга бешено заколотилось сердце. Прямо за ней начинался узкий проход между скал, в сумерках девушка его не заметила. В тени валуна было что-то живое. Слышалась какая-то возня и хриплое дыхание.

На спине выступил пот, в ногах появилась заметная дрожь. «Аоу-у-у! Аоу-у-у!» – несмотря на смертельную опасность от близости дикого зверя, девушка ясно чувствовала в крике отчаяние и тоску.

Животное встало на лапы, и его удалось рассмотреть: белая шерсть с тёмными пятнами, гибкое тело, огромный длинный хвост, небольшая голова с округлыми ушами. «Ирбис!» – догадка казалась фантастической. Но хищник не дал себя рассматривать. Он попытался рвануться в сторону, но что-то крепко держало его. Из глотки слышалось хриплое дыхание. Свернувшись в клубок, барс попытался задними лапами сорвать нечто, стянутое на шее. Алина замерла в нерешительности. Подойти и помочь было крайне опасно, но уйти, оставив удивительную и редчайшую дикую кошку в западне, она просто не могла. Животное продолжало попытки освободиться, но силы были на исходе. Отчаянное и хриплое «Аоу-у-у» в очередной раз вырвалось из его глотки, зверь замер, затем лёг. Можно было подумать, что он притомился и собрался уснуть, но прерывистое дыхание звучало поверхностно, судорожно и слабо – зверь умирал.