Золотой Журавль. Том 2 Анастасия Шевченко

© Анастасия Сергеевна Шевченко, 2025

ISBN 978-5-0067-0894-5 (т. 2)

ISBN 978-5-0067-0895-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Талантливая Жена Шу Роу из клана Тан зашла в комнату, где собирали принцесс, сестер Императора. Сегодня, словно перелётные птицы в час осеннего солнцестояния, сестры Императора, влекомые ветром судьбы, покинут отчий дом, Запретный город, в сопровождении своих мужей Им неведома жизнь за пределами красных стен. Жизнь дочерей Неба, подобно жизням его жён и наложниц, была заточена в золотую клетку, где каждый день – лишь отражение предыдущего в зеркале дворцовых интриг. Но если для жён и наложниц Запретный город стал добровольным пленением, отказом от вольного ветра в пользу шёлковых подушек и слухов, то для принцесс расставание с его стенами должен был стать долгожданным взмахом крыльев, возможностью вырваться из заточения на волю, подобно бабочке, выпорхнувшей из кокона. Это был их шанс познать вкус свободы, ощутить прикосновение земли и вдохнуть пьянящий аромат настоящей жизни, а не только искусственно выращенных цветов в императорских садах.

Вокруг принцесс ходили женщины, распевая грустные песни о том, что теперь у них другая семья, что больше не будут они частью своего отчего дома. Принцессы вытирали набежавшие слезы. Замуж они не хотели. И все что они хотели – это убежать. Но их мнение и желания никого не волновали. Император приказал – замуж. Они должны повиноваться.

Талантливая Жена Шу Роу из клана Тан невольно тоже заплакала. Все это действо, которое должно было предвещать радость, вызывало только тоску. Сама она теперь жена. Только никто не провожал ее. Никто не пел песни ей. Никто объяснял, что ждет теперь ее в той другой жизни рядом с мужчиной. Ни отец, ни мачеха не подумали об этом. Вещи, которые должны быть объяснены за закрытыми дверями комнат отчего дома ей объяснял евнух Бохай.

Но отчего же плачут сестры императора? Теперь они больше не принцессы и никогда не будут ими называться. С них сняли короны, забрали множество украшений, которые принадлежали императорской казне. Одежда, что подходит для принцесс не годна теперь для них. И одежды станут скромнее. Не им теперь блистать. Не им теперь идти впереди всех и нетерпеливо ждать земных поклонов от высокопоставленных лиц. Даже служанки и евнухи, что были рядом с ними всю жизнь, остаются здесь, в Запретном городе.

На их белые нижние платья надевали красное платья свадебное, расшитое золотыми нитями и драгоценными камнями. Их распущенные волосы причесывали и поднимали в высокую прическу, прикалывая шпильками шиньоны, искусственные цветы.

У каждого в комнате тут была своя роль. Кто-то помогал надевать платье, кто-то надевал пояс. Пришла и очередь Талантливой Жены. Она подошла к невестам и на подносе подала женские шпильки, символ женского начала. Роу воткнула каждой по шпильке. И отошла. На головы девушкам надели плотные красные платки, из-под которых они не видели ничего. Словно слепые они покидали родные комнаты.

Под руки их провели к носилкам и усадили. Сильные евнухи не спеша, караваном двинулись к воротам Внутреннего Двора. Громко хлопнули ворота за спинами уже бывших принцесс, навсегда закрывая им дорогу обратно.

Талантливой Жене Роу было жаль Вдовствующую Императрицу. Та держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться. Проводив дочерей за пределы Запретного города женщина осталась одна.

– Все будет у них хорошо. – сказала Талантливая Жена Вдовствующей Императрицы. – У них замечательные мужья. Их жизнь будет полна любви и детского смеха.

– Пусть Небо услышит ваши слова. – Ответила Вдовствующая Императрица.

Она развернулась и в сопровождении служанок и евнухов отправилась в свой дворец, за ночь постарев на несколько лет. Счастья на этой свадьбе Роу не видела. Но не видела она и саму свадьбу, в подготовке которой принимала участие. Празднество продолжилось в Зимнем Дворце, куда Внутренний Двор не поехал. Причин для этого было слишком много. Сложно будет объяснить всем отсутствие Императрицы Минпо и Драгоценной Жены Шан. Их аресты удавалось пока тщательно скрывать.

Однако государственные дела не ждали. Император Лианг следующим утром вернулся к своим обязанностям не смотря на праздник в честь свадеб его сестер. Евнух Хи пришел к Управляющей Внутренним Двором Талантливой Жене Шу Роу из клана Тан, что бы сообщить о том, что время пришло для выполнения плана.

С бумагами в руках она вошла в кабинет Императора в тот момент, когда там находился канцлер У Сянгэй.

– Десять тысяч лет жизни вам! – Поприветствовала Императора Талантливая Жена. – Я пришла с дурными вестями.

– Прошу дать мне разрешение покинуть вас. – Сказал канцлер.

– Я бы просила вас остаться. – Повернулась к нему Роу. – То, что я хочу сообщить Императору касается и вашей семьи.

– Да? – Удивился Император Лианг. – Что же случилось?

– В первый день свадьбы во Внутреннем Дворе произошел несчастный случай. Было проведено тщательное расследование, которое обнажило всё, что произошло в ту трагическую ночь. Но в связи со свадьбой ваших сестер, Ваше Императорское Величество, и для того, что бы несчастье не стало поводом для пересудов про дурные приметы, мною было принято решение повременить с тем, что бы сообщить вам. Ради благих намерений я скрыла происшествии. На данный момент о произошедшем знает очень ограниченное число лиц.

– Что же случилось? – Спросил канцлер.

– Наложница пятого ранга Ын совершила самоубийство. – Наконец-то пояснила Талантливая Жена. – Перед этим она… она написала записку, в которой сказала, что ее евнух надругался над ней и она его убила. Канцлер, мне очень жаль. Ведь эта девушка – сестра вашей супруги. Если вы хотите узнать более подробно о том, что случилось, то обратитесь к лекарю Мингли. Так же, я приказала провести погребение, которое уже состоялось.

Роу видела, как побледнел канцлер. Знала ли она о том, что Ын была его любимой дочерью, самым любимым ребенком? Для Талантливой Жены это не имело никакого значения. Эта наложница была опасна не только для нее, но и для других женщин Внутреннего Двора.

Канцлер быстро ушел. Сначала был у лекаря Мингли, который рассказал то, что мужчине совсем не понравилось. От лекаря Мингли и узнал, что старший сын Джинхэй сразу же узнал о произошедшем. Глава семьи тут же отправился к старшему сыну.

– Ты знал? – Спросил канцлер.

– Да. Талантливая Жена мне сообщила сразу же. Я все видел, как там было. – Сказал юноша. – Управляющая Внутренним Двором предоставила мне выбор, когда вам сообщить. Я решил повременить с окончанием праздника, что бы твои женщины не опозорились.

– Ты веришь в то, что так все и было? – Спросил канцлер.

– А какая уже разница? Ын натворила много дел. Ее смерть закроет многие вопросы. Теперь не нужно искать способ, как с ней договориться, что бы спасти Минпо. Хотя, я не думаю, что она бы стала спасать кого-то кроме себя.

– Она не могла…

– Ын – дитя греха. И сама она была грешной. Как ты людям в глаза потом посмотрел, если бы она опозорилась перед Императором? Ее бы заклеймили. И всю нашу семью следом за ней. Мы опозорились бы. Стали бы изгоями в глазах других. И я рад, что история Ын закончилась.

Джинхэй ушел, оставив расстроенного отца одного.

Дома У сообщил о том, что случилось с Ын ее матери Бо и сестре Мэй. Бо начала выть в голос.

– Это все они, эти бабы в гареме! – Кричала мать. – Ты должен отомстить! Поклянись, что отомстишь! – Трясла она канцлера за полы халата.

Но тот небрежно оттолкнул ее.

– Лучше расскажи мне, как ты воспитала своих дочерей. Малютка Ын была далеко не невинной, когда пришла в Запретный город! – С пренебрежением сказал У.

– Да как ты можешь такое говорить! Она же твоя дочь! На нее наговорили!

– Как все это мне надоело. – Тихо сказала Мэй. Она приказала служанкам увести мать.

– Ну, я жду! Явно и ты в этом замешана! – Сказал канцлер жене.

Мэй вздохнула. Сестру ей было жаль. Но женщина понимала, что если бы Ын возвысилась, то мать стала бы еще больше тыкань Мэй в успех младшей дочери. Да и мать явно загостилась уже.

– Я не знаю, твоя ли Ын дочь или нет. Не знаю. Мала была. – Пожала плечами женщина. – Но то, что она не невинна, я знала. И мать знала. Поэтому и отправила ее на отбор вместо меня.

– И вы молчали? – Крикнул канцлер.

– А чем хвастаться? Мать всю жизнь Ын потакала, все ей прощала. Вот и выросло то, что выросло. А мне было запрещено говорить. Угрожала, что на улицу выгонит. Конечно, какой прок с Мэй, у которой нет отца приносящего доход? Всю жизнь меня только и попрекали всем, относились плохо, живя в доме, который принадлежал мне. Думаешь, Ын была такой замечательной? Ты видел только то, что тебе показывали. Не видел ее истерики, замашки, как они била служанок, как она била меня. Как отбирала еду, потому что деньги на нее дал ты. Как запрещала учиться. А после, как расцвела, за мужиками волочилась. И мать ее везде прикрывала. А я должна была в этом жить. И единственный человек, который искренне и хорошо относился ко мне, был ты. Как я могла не полюбить тебя?

Мэй прижалась к мужу, тот обнял жену. но после отстранился, пытаясь прийти в себя.

– Я одно знаю, пока тут моя мама, жизни и покоя не будет. Она не даст нам покоя. Всегда из себя хозяйку будет строить. Всем тут жизнь будет отравлять. От нее все склоки и скандалы. Сыновья твои домой не хотят идти из-за нее. И хороший пример никому она не может дать. Нет в ее жалкой душе ни любви, ни нежности.