Вы видели Джейн? Анна Блэр

Когда пропала Джейн, первое, что поразило жителей было то, что ее и вправду звали Джейн. Это казалось горькой иронией, потому что это имя примеряла на себя каждая вторая пропавшая девочка. Ненадолго, всего на несколько дней, пока ее родители в слезах не приходили на опознание. Однако у них была определенность, то щемящее знание, которого лишены остальные семьи, чьи дети однажды утром ушли в школу, прихватив пакеты с сэндвичами, и больше никогда не вернулись домой.

До 1983 года Порт-Таунсенд был самым непримечательным и нелепым городом на севере Штатов, однако в одно сентябрьское утро все изменилось, когда узкие улочки заполонили журналисты с федеральных каналов. Они и раньше бывали в городе, но перспектива написать статью о трех исчезновениях маленьких девочек манила их также сильно, как стервятников манит запах гниющей плоти.

Спустя год жители привыкли к новым лицам на картонных пачках молока, привыкли, что со столбов, трещащих от проводов, суровый океанский ветер срывает тонкие листовки с изображениями улыбающихся подростков. Но к чему они так и не смогли привыкнуть, так это к осознанию, что среди них завелся волк в овечьей шкуре. Еще с сентября 1983 все понимали, что исчезновения детей – не дело рук какого-то таинственного «гастролера», как выражалась полиция после первой пропажи, поэтому приучили себя запирать двери на два замка, провожать отпрысков до школьного забора и выходить на ночные патрули.

Они и знать не могли, что все эти меры предосторожности не помогут.

А не помогут они потому, что дети их по собственной воле шли в неизвестность, смотрели в лица свои будущих мучителей с доверчивой улыбкой, смеялись над их шутками.

Так было до момента, как пропала Джейн.

После ее исчезновения город смог вздохнуть с облегчением, а полиция, расслабив пояса, передавившие животы, вновь вернулась к редким жалобам на шум и отлову пьяных подростков, уснувших на доках.

Казалось, что все смирились с тем, что десять детей, когда-то гулявших по улицам Порт-Таунсенда никогда не вернутся на них вновь.

Все, кроме них.

Кроме тех четверых подростков, для которых исчезновение Джейн стало не точкой окончания кошмара, а началом их собственного спуска в темноту. Они собирались в гараже Люка Беннета, где запах машинного масла и отцовских сигарет создавал иллюзию безопасности. Они считали, что идут к свету, пока не оказались в самом аду.

Они не знали, что тьма, поглотившая их друга, уже наблюдает за ними из-за пелены дождя, из окон домов, мимо которых они проходят каждый день. Не подозревали, что их детские клятвы и самодельное расследование могут завести их туда, откуда не возвращаются.

Но для того, чтобы понять историю, нужно вернуться в самое начало, в дни, когда все только начиналось.

Закат тонул в кронах деревьев, словно раненый зверь. Лучи, спотыкаясь о листву, проникали сквозь просветы и окрашивали лица четверых детей в золотисто-красные тона. Старый дуб на холме, возвышающийся над Порт-Таунсендом, хранил их присутствие, как древний страж, год за годом становившийся свидетелем их взросления.

Люк выудил из кармана мятую пачку Мальборо, ту самую, которую стащил из отцовской куртки сегодня утром. Его движения были нарочито небрежными, словно он проделывал это сотни раз. Сухой щелчок зажигалки прозвучал громко в вечерней тишине, и на мгновение все, даже непрерывно болтающий Джои, затихли, наблюдая за ритуалом.

– Отец вчера говорил, что нашли какие-то следы той девочки с двадцать второй улицы, – произнес Люк, делая неумелую затяжку и кашляя в кулак. Его голубые глаза, казалось, впитали цвет неба, и теперь мерцали холодным светом на фоне загорелого лица. – Но я знаю, что это брехня. Ничего они не нашли.

Пропажа девочек стала главной новостью на устах жителей городка, который дремал много лет в ожидании чего-то настолько сенсационного. Взгляд Джои, самого младшего из них, жадно следил за дымом, вьющимся между пальцами Люка.

– Дай попробовать, – его голос звучал так, словно маленький мальчик пытался говорить басом.

– Мечтай, шкет, – усмехнулся Люк, подтолкнув его локтем. – Ты для этого еще слишком мелкий.

Джои нахмурился. Его светлые волосы, выгоревшие под летним солнцем, пылали рыжиной в закатном свете, делая его похожим на обиженного лисенка.

– Мой день рождения всего на четыре месяца позже твоего, – возразил он с той особой логикой детства, которая игнорирует очевидное, – и я гораздо выше Эбби!

Эбби, не отрываясь от книги, которую читала, сдула с лица прядь темных волос и тихо произнесла:

– Это потому что твоя ветка выше, дурачок.

Джейн наблюдала за ними с улыбкой, которая делала ямочки на ее щеках особенно заметными. Запах сосен, нагретых за день, смешивался с горьковатым ароматом табака. Она выждала момент, когда Люк, красуясь, выпустил кольцо дыма, и легким движением пальцев извлекла сигарету из его рта.

– Эй! – только и успел выдохнуть он.

Но Джейн уже затянулась с отточенной грацией, которая выдавала в ней не новичка, хотя родители в городе считали ее примерной ученицей. Ее глаза, цвета зеленого янтаря, насмешливо блеснули, когда она протянула сигарету Джои.

– Только не затягивайся сильно, малыш.

Джои, победно взглянув на Люка, принял сигарету, как величайший дар, и тут же закашлялся, вызвав волну смеха. Люк, чьи щеки слегка порозовели – не то от заката, не то от смущения, – ухмыльнулся, наблюдая за мучениями младшего.

– Говорил же, что рано тебе.

Он пытался выглядеть рассерженным, но в его голосе звучала та особая нежность, которую он всегда берег для самых близких друзей.

Эбби, наконец оторвавшись от книги, подняла голову, и ее внимание привлек листок бумаги, прикрепленный к стволу дуба. Уголок бумаги загнулся и трепетал на ветру, как крыло подбитой птицы. Она протянула руку и сорвала листовку, повернув ее к свету.

– Похоже, снова пропала девочка, – произнесла она, и что-то в ее голосе заставило остальных замолчать. – Училась в Риверпойнт-Хай. Кажется, ее звали Саманта.

С листовки смотрело белокурое лицо девочки с застенчивой улыбкой. Пятнадцать лет. Пропала три дня назад.

Томми, который все это время задумчиво смотрел на город внизу, вздрогнул. Его длинные пальцы сжали кору дерева так сильно, что ногти побелели.

– Я знал ее, – тихо сказал он, и его обычно невыразительное лицо на мгновение исказилось от боли. – Мы ходили в одну группу по искусству в прошлом году. Она всегда рисовала птиц…

Тишина, которая последовала за его словами, казалась почти осязаемой. Запах дыма внезапно стал горьким, а лица детей, еще минуту назад светившиеся беззаботным весельем, помрачнели. Что-то невидимое, но тяжелое, словно опустилось на их плечи.

Джейн первой нарушила молчание:

– Может, ее найдут, – но в ее голосе не было той уверенности, с которой она обычно говорила. – Не переживай, ТиДжей, – она хлопнула парня по плечу и поджала губы.

Джои, забыв о сигарете, которая догорала в его пальцах, вытащил из кармана гладкий камешек, подаренный когда-то Джейн, и начал крутить его между пальцами – жест, который он всегда повторял, когда был встревожен.

– Моя мама говорит, что нам нельзя гулять после темноты, – проговорил он, и его голос звучал так по-детски, что остальные вздрогнули. – Говорит, что в городе завелся монстр.

– Твоя мама слишком много смотрит телевизор, – пробормотал Люк, но без обычной насмешки.

Эбби, которая изучала листовку, внезапно выпрямилась.

– Это уже вторая девочка за лето, – произнесла она тем аналитическим тоном, который всегда использовала, когда ей нужно было скрыть страх. – Странно это все.

– Я сказал тебе забыть об этих глупостях! – внезапно резко оборвал ее Томми, его взгляд метнулся к Джои, чьи глаза расширились от испуга. – Саманта, наверняка, просто уехала к тетке в Портленд. Она говорила, что после школы хочет переехать. Уверен, родители запретили, вот она и смотала одна.

Но его слова звучали так, словно он пытался убедить скорее себя, чем остальных. Джейн медленно отобрала сигарету у Джои и затушила ее о кору дерева.

– Не стоит тебе в рот тащить эту дрянь. Пойдемте домой, – сказала она тихо. – Становится поздно.

Странное напряжение, возникшее между детьми, постепенно растворилось в сумерках, которые сгущались вокруг них. Томми первым начал спускаться с дерева, его длинные ноги неуклюже цеплялись за ветки.

– Завтра собираемся у маяка? – спросил Джои, его голос снова стал звонким и беззаботным, словно то мгновение тревоги никогда не существовало. – Я хочу покупаться напоследок, пока на началась школа.

– О, да, первый год в старшей школе, – улыбнулся Люк. – Это будет ферично.

– Феерично, – поправила его Эбби.

– Хватит! – насупился Джои, который единственный из компании оставался в средней школе.

Джейн ловко спрыгнула с ветки и отряхнула руки, на которые все равно налипла тягучая смола, нагретая летним солнцем. Девушка медленно направилась вниз по склону холма, а затем обернулась через плечо, оглядывая друзей.

– Тогда завтра в четыре у маяка, – улыбнулась она, взъерошив волосы Джои. – Я принесу те новые комиксы, про которые рассказывала.

– Комиксы? – Люк ускорил шаг, чтобы поравнять с улыбающейся подругой. – А что там? Скажи, что это «Бэтмен и Аутсайдеры»! Если да, я расцелую тебя прямо сейчас.