В городе 33"n" Елена Пономарева
Кому-то эта книга покажется не очень страшной, кому-то – очень странной. Всё дело в том, что автор до этого писал(а) весёлые истории, а тут вдруг взялся попугать читателя. Мой вам совет: не мучайте себя, закройте книгу и забудьте её как страшный сон.
Кому же интересно, что за город с интригующим названием «33 n», и что в нём произошло, попрошу немного внимания.
Итак, мои аплодисменты всем, кто догадался, что означает буква n в названии города! Тем же, кому её значение незнакомо, придётся пояснить: в математике n – число неизвестности. И скрываться за ним может любое другое число. Но в нашем случае число известно, значит за таинственной буквой n скрывается слово.
Так 33 – кого? Или 33 – чего?
Точно, не тридцать три буквы русского алфавита, среди которых большинство согласные, меньшинство совсем несогласные и две – воздержавшиеся. И не тридцать три зуба, которые вопреки здравому смыслу, выросли у героя одноимённого фильма. И не тридцать три коровы, сочиняющие стихи – весёлую песенку про которую, вы все, должно быть, знаете:
Тридцать три коровы,
Тридцать три коровы,
Тридцать три коровы,
Свежая стpока.
Тридцать три коровы,
Стих родился новый,
Как стакан парного молока.
Что ж, пришло время раскрыть ужасную тайну. За буквой n кроется слово «несчастья». Да, да, вы правильно поняли, город так и называется: Тридцать Три Несчастья.
Сначала город назывался…, назывался…. Возможно Замухранск, а быть может Счастливый. Собственно, какая разница, как он назывался сто или двести лет назад. Название его менялось несколько раз и со временем изменилось до неузнаваемости. Дошло до того, что произнести его вслух решались немногие. Никому не хотелось навлечь на себя неприятности. Хотя причину появившихся невесть откуда этих n не знал никто. Шли годы. Несчастья вошли в привычку. Жители города даже перестали акцентировать на них внимание, но положения города это не изменило. Здесь постоянно возникало что-то из ряда вон происходящее: то утечка газа, то нашествие крылатых кровопийц, то домотрясение. Или вот, радиоактивный дождь…
Конечно, дачники сразу обратили внимание на поникшие кусты томатов и почерневшие огуречные плети. Они с оптимизмом бросились на спасение будущего урожая. Некоторым оптимистам удалось добиться определённого успеха. Но в целом и главном их усилия не принесли никаких мало-мальски приличных результатов.
Только у известного в городе садовода-огородника Мичуринского томаты дали небывалый урожай. Мало того, что кусты буквально ломились от обилия плодов, так каждая помидорина вымахала размером с голову самого Мичуринского. А голова у него – о-го-го! а не голова. Всем головам голова!
Нашлись люди, которые смекнули, что виновата в том радиация, и соответственно употреблять в пищу плоды размером с голову опасно для здоровья. Садовод-огородник только покрутил пальцем у виска, сказав, что люди они тёмные, ничего не понимают в современной агромелиорации, и трескал эти головы за милую душу. Уж как он там дальше жил-поживал, никто толком не знает. Хотя слухи ходили, что Мичуринский стал светиться как глубоководная рыба Мичман. И не ровен час встретишься с ним ночью в глухом переулке. Заикание или тик гарантированы, а то и чего похуже.
Работники газовой компании тоже не остались в стороне и с особым тщанием проверили газовую магистраль. Перекопав весь город, они оставили его буквально в траншеях и воронках, словно после метеоритного дождя.
И на борьбу с кровопийцами город вышел под девизом «Один за всех и все за одного!». Но увы, враг оказался не только кровожаден и коварен, но и численно превосходил замухранчан.
Количество несчастий росло с каждым годом, с каждым месяцем, с каждым часом, с каждой минутой, давно перевалив за цифру тридцать три. Их стало столько, что обо всех в одной небольшой книге не расскажешь. Из коллекторов, срывая чугунные люки, вырывались вверх фонтаны бурой жидкости, причём одновременно в нескольких районах. Плавился асфальт, лишарилась земля –ходила ходуном так, что казалось будто она реально уходит из-под ног.
В конце концов местные учёные списали происходящее на высокое залегание грунтовых вод, геомагнитную активность, отклонение земной оси и кучу всевозможных природных явлений.
Нужно заметить, что временами случались и такие несчастья, которые назвать несчастьями язык не повернётся.
Например, в квартире Матросовых, проживающих в доме № 13/7, что стоит как раз напротив Комбината газированных вод, из крана вылилось тридцать три ведра сладкого «Байкала». И надо же такому случиться, что в тот самый день семья всем составом собиралась в отпуск на озеро Байкал. Поездку, понятное дело, отложили, так как соседи снизу нажаловались куда надо. В общем, вырученные деньги с путёвок пришлось потратить на ремонт аж тридцати трёх квартир. Зато Матросовы, а с ними и жильцы почти целого подъезда выкупались в Байкале за здорово живёшь!
Взрыв на макаронной фабрике, который случился аккурат на первое апреля, наделал много шума, о чём не преминули написать в газетах и рассказать по радио. Новости со скоростью звука долетели до соседнего города, где их поначалу приняли за первоапрельскую шутку.
– Не надо ля-ля! – говорили одни. – Нас на мякине не проведёшь!
– Именно ля-ля, ля-ля-ля! – поёт весь город на разные голоса. А, как говорят, на чужой роток не накинешь платок. И кляп в рот всем не вставишь. Уши-то протрите! – отвечали радиожурналисты и включали вещание на полную катушку.
– Не вешайте нам лапшу на уши! – говорили другие.
– Да ни в коем разе! Приезжайте и посмотрите: все жители города ходят с лапшой на ушах. И не только. Лапша у них на темечке, на носах, на плечах и на других частях тела. – оправдывались газетчики.
– Не гоните пургу! – говорили третьи.
И тут поднялась такая пурга, что вся лапша слетела с ушей горожан. И не только с ушей, но и плеч, с носов и других частей тела. Зато жители города три месяца и три дня были обеспечены бесплатным питанием, отчего поставщики макарон, вермишели и лапши претерпели большие убытки.
Местные рыбаки рассказывали, что как-то раз в Замухранске случилось такое диво: море вздыбилось бурливо и явились из пены морской тридцать три богатыря в чешуе как жар, горя. Только ведь рыбаки – народ известный, прихвастнуть любят и соврут – недорого возьмут. Их послушать, так каждый второй побывал в щупальцах гигантского спрута, каждому первому русалка голову задурила.
Но в общем и целом, несмотря на всевозможные несчастья, город продолжал жить по установленному порядку.
Газовики регулярно подавали газ в квартиры жильцов. Пекари выпекали булки, плюшки, батоны. Дети ходили в школы. Учителя ставили двойки. Родители ругали за неуспеваемость своих чад.
Но вдруг возникли несчастья совсем иного свойства. Ни с того ни с сего стали пропадать дети. Хорошие, послушные, умные, воспитанные – всякие-разные. Один за другим. Нельзя сказать, что исчезали они бесследно, но странно то, что все следы вели в никуда.
По прошествии немалого времени учёные занялись поисками причинно-следственных связей, проще говоря, копали откуда ноги растут, вот и докопались.
Послушный Дима Мышкин
Четвероклассник Дима Мышкин – был мальчиком хорошим, это вам любой скажет. Тихий, как мышка. Вежливый, воспитанный, послушный – родители не могли нарадоваться, до чего славный у них сынок.
Конечно по душе ему было далеко не всё, чем любили напрячь родственники. Но Дима был не только послушным, но рассудительным, потому поручения исполнял беспрекословно.
Например, ему ужасно не нравилось чистить зубы. Но, встав засветло с постели, Дима первым делом шёл их чистить. Он знал, что если мама заметит обман, то придётся чистить и зубы, и уши, и другие части тела. А их у него было предостаточно, поэтому ни свет, ни заря Дима нехотя плёлся по длинному тёмному коридору в ванную комнату. Пробирался на ощупь, не включая света, чтобы ненароком не разбудить домочадцев. Но не было случая, чтобы, выходя из ванной, Дима не наткнулся на полусонную маму, зевающую, широко открыв рот. Он вытягивал губы трубочкой и, усыпляя материнскую бдительность, дышал ей в нос «Ягодным взрывом». Отчего мама мгновенно просыпалась.
Манную кашу Дима не любил. Но ежедневно ел на завтрак. А всё потому, что овсянку он не любил ещё больше – до нервного тика, до судорог во всём теле. Стоило положить в рот ложечку, да что там, пол ложечки, язык Димы скукоживался, глаза выпрыгивали из орбит, а по телу пробегал ток высокой частотности. Мало кому придутся по вкусу подобные ощущения. И Дима явно не из их числа.
Каждое утро по дороге в школу Дима выносил мусор. Не по своему хотению и не по щучьему велению, а по настоятельной просьбе бабушки.
– Ага, попробуй не вынеси, так заставят плинтусы драить по всей квартире или того хуже, пыль из ковров выбивать. – оправдывал он своё рвение к мусорным бакам.
У Димы на пыль была какая-то там аллегория или даже аллигатория, одним словом чихал Дима на пыль и на ковры с плинтусами.
Чихал и шёл в музыкальную школу, взвалив на спину тяжеленную виолончель. И всё потому, что мама у Димы была музыкантом, а точнее пианисткой-аккомпаниатором в детском саду.
Она спала и видела своего любимого сыночка прославленным музыкантом. Еженощно мама сидела в кресле под номером тринадцать седьмого ряда парижского Гранд Опера и, отбивая такт ногой, следила за игрой Димы. Оттого каждое утро она просыпалась уставшей и разбитой. Дима тоже не успевал выспаться как следует. Ведь известно, что по затрате энергии игра на рояле равна работе тракториста во время уборки урожая. И вот однажды после очередного энергозатратного сна, махнув на всё рукой, мама разрешила Диме самому выбрать инструмент.
