Дядя Жеки по материнской линии был старателем. Золото-серебро, пириты-лазуриты из недр земных добывал. Копал, не покладая рук, на благо родины. И о себе не забывал. От ежедневных стараний руки его стали не только золотыми, но и загребущими, и широкими как лопаты. Крепкими как дубовые черенки. Длинными, как не знаю что.

Уши… Уши как уши. Причём, свои собственные. Ни на чьи непохожие.

Одним словом, вся эта умопомрачительная красота, всё это роскошество в виде сногсшибательной внешности досталось Жеке Жеребцовой по наследству. И поразило директора Дома моды местного разлива с первого взгляда в самое сердце.

Недолго думая, подписала Жека контракт и вышла на подиум. От одного её вида у посетителей Дома начиналось головокружение. А уж как выбросит Жека ногу из-под платья да заплетёт одну за другую, так начиналось у них помрачение ума. Который раз с одного на третий, а когда у каждого второго. Дошло до того, что на директора обрушилось несчастье в виде убытков. Вскоре ни покупателей, ни посетителей у Дома не осталось. Всех ветром сдуло прямиком в дом для умалишённых.

Одним словом, Жека пришлась не ко двору.

Недолго думая, пришла она в клинику пластической хирургии.

– Режьте мой нос, – говорит, – рубите мои руки, ноги, хвост! Выколите мне глаза! Не хочу, – говорит, – Чтобы все поголовно умопомрачались. И точка!

– Где это видано, где это слыхано, – отвечает ей доктор, – чтобы такую редкую красоту да под нож!? Я же с дедушкой твоим знался накоротке. Я же бабушки твоей горячий поклонник. Я же в омутах мамы твоей тонул аж целых три раза. Не сойти мне с этого места! Шла бы ты, Жека Жеребцова, отсюда подобру-поздорову, пока чего не вышло.

И даже сказал куда. В общество охраны общественного порядка. Вздохнула Жека, выдохнула и пошла, куда послали.

Но видно, нет худа без добра. Взяли там Жеку под белы руки да в дружинницы определили. По ночным улицам ходить-бродить, всяким-разным нечестивцам на их непристойное поведение указывать да на место ставить.

– Красота у тебя, Жеребцова, сногсшибательная. Кого хошь, с ног собьёт. И ноги у тебя длинные, кого хошь догонят. И убежать сможешь, если что. И руки хваткие, загребущие руки. В нашем деле – это самое наипервейшее дело! – сказал ей командир дружинного отряда точно слово в слово.

Не прошло и полгода, как в Замухранске все правонарушители перевелись. Воры и бандиты по кустам попрятались. А как вылезут из кустов, как попадутся Жеке на глаза, так или в омутах тонут, или с ног сшибаются. Никто устоять не смог от её сногсшибательной красоты.

В первый же день Китайчик – вор и бандит, каких мало, которого Интерпол ухайдакался искать, прямо-таки на Жеку вышел. Из подвала многоэтажки. А как увидел, так красота неземная сразила его наповал. Хрясть фейсом в грязь – ни ногой, ни рукой пошевелить не может.

А уж потом кто пачками, кто стопками падали и у ног Жеки штабелями складывались. Жеку на ковёр вызвали и сразу две Почётных грамоты вручили. Одну – за храбрость, другую – за мужество.

Хотела было Жека уйти из общества охраны общественного порядка. Охранять стало нечего. В городе тишь да гладь, только и слыхать, как собаки на луну от тоски воют.

Но случилось непредвиденное. Сам генерал оперативно-розыскной службы поставил её перед собой, как лист перед травой, и говорит:

– Рано тебе, девочка, уходить. Не всех бандитов мы переловили. Есть один особо опасный преступник по кличке Волк. Прячется он в тамбовских лесах, и никак нам его оттуда не выманить. Тебе одной это под силу. А мы поможем чем сможем. А не сможем, так не взыщи. Служба наша такая – Родину от всякой мрази зачищать.