Идея номер три: мазать пальцы горчицей – тоже не увенчалась успехом. Мало того, что в тетрадях оставались жирные пятна, так ещё и страницы слипались друг с другом намертво. Дима быстро смекнул, что ненавистная кета с этой горчицей, пусть ненамного, но всё же вкуснее.

Бабушка поменяла горчицу на хрен и… у Димы разыгрался аппетит. Жареная кета сметалась одним махом.

Потирая руки от кулинарного триумфа и подкладывая внуку добавку кеты в горчично-хреновом соусе, бабушка ликовала.

Дима тоже. Теперь он ел и кету с хреном, и кашу с горчицей.

На математике же, за неимением полюбившихся блюд, Дима по-прежнему грыз ногти в чистом виде, но куда чаще в виде затрапезном. Ко всему прочему уроки русского языка, природоведения, рисования и даже физкультуры не стали исключением.

И только бабушка объявила, что умывает руки, как на сайте «Здоровые ногти» ей на глаза попался пост о новом чудодейственном средстве. В нём говорилось, что одного глотка «Ногтевина» достаточно, чтобы привычка грызть ногти исчезла навсегда! Не теряя ни минуты, бабушка заказала спасительное средство.

И уже через несколько часов Дима сделал маленький глоток густой бурой жидкости. Результат оказался ошеломительным – мальчик тут же потерял всякий интерес к ногтям. Пропала охота даже смотреть в их сторону.

Тут и началось такое, что держите меня двое!

Ногти стали расти на глазах! Сначала со скоростью звука. Потом со скоростью света. Потом в пять раз быстрее и всё быстрее и быстрее. Дима игнорировал свои ногти, а они росли, росли, росли…

Мальчику стало неудобно музицировать. Ногти то и дело застревали между струн. Лопались струны. Падал смычок. От виолончели пришлось отказаться раз и навсегда.

Английский язык держался как стойкий оловянный солдатик, пока Дима заучивал наизусть слова. Но когда потребовалось записывать их, возникли непреодолимые сложности. Длинные ногти выскребали бумагу до дыр, собирали её в гофре, ручка выскальзывала, падала на пол и, грызть её совсем не хотелось.

Не только ручку, но и вилку, и ложку, и их содержимое Дима отказывался есть. У него пропал аппетит.

Родители были в отчаянии. Врачи разводили руками.

Все без исключения домочадцы вооружились ножницами и взялись за уничтожение Диминых ногтей. Но чем чаще их стригли, тем быстрее они росли. Мало того, становились толще и крепче. Ножницы уже не справлялись со своей задачей. В дело пошли более мощные инструменты.

Мама перестав пиликать, сменила фортепьяно на ножовку по металлу, и пилила, пилила, пилила…

Папа орудовал топором. Отрубленные ногти отскакивали и улетали куда попало. Одни застревали в щелях между половых досок. Другие вонзались в обои, оставаясь там незамеченными до поры, до времени.

Бабушке достались кусачки. Сделанные из горячекованной стали, они легко справлялись с тросами и многожильными кабелями, но, чтобы перекусить Димины ногти, бабушке приходилось прикладывать немало усилий.

Ногти росли хаотично: одни завивались в спирали, другие закручивались в виде ракушек, третьи торчали в разные стороны. Рукоприкладством в буквальном смысле этого слова заниматься стало невозможно. К чему не приложишь руки, всё из них выпадало, выскальзывало, валилось.

Дошло до того, что Диме стало невозможно показываться на люди. Он перестал умываться, чистить зубы, чесаться, ковыряться в носу. Днями и вечерами он сидел у телевизора, обрастая ногтями.

Однажды, когда весь дом погрузился в сон, ногти стали появляться из стен. Острые как лезвия, колкие как шипы, они разрезали обои. Впивались в кожу спины, царапали плечи, руки, голову.

Белые щупальца ногтей прорастали сквозь пол. Извиваясь и корчась, они тянули к Диме острые кончики. Цеплялись за одежду. Тянулись вверх. Обвивали горло. Переплетались между собой. Смыкались, образуя плотный кокон. Сопротивления были бесполезны.