В Москве я впервые столкнулся с тотальным одиночеством. Это оказалось для меня полной неожиданностью. В самом крупном мегаполисе страны я остался наедине с собой. В первый год меня ещё поддерживали старые друзья. Они писали сообщения полные искреннего восхищения:

«Брат, какой ты красавчик! Смог всё бросить, оставил работу инженера в нефтегазе, снял костюм с галстуком и уехал за своей мечтой! Без жилья, без работы! И вот уже записал там клип, песню! Ещё немного и ты станешь настоящей звездой! Мы гордимся тобой!» Затем описывалась моя смелость, отвага и будущее, звенящее попсовой славой. Помню, как всё это я читал, сидя на вокзале в два часа ночи, где должен был остаться до утра. Ведь идти мне было некуда. В окружении таких же бедолаг, некоторых бездомных и полиции. Потому что я банально не успел на последнюю электричку, а денег на такси у восходящей звезды, разумеется, не было. Поэтому я купил себе чекушку привокзального коньяку и, перечитывая полные восторженных возгласов сообщения друзей, закутался в куртку и забылся сном.

Ближе к концу третьего года моральная дружеская поддержка сошла на нет. У друзей рождались дети, их повышали на работе, они брали ипотеки, а я на этом фоне как будто застыл во времени и пространстве.

Так я остался один на один со своим выбором. Это оказалось очень непросто. Дольше всех меня поддерживала сестра (и родители, конечно). Она верила в мой успех больше, чем я. И в самые тяжёлые моменты высылала мне деньги. А тяжёлых моментов было очень много.

В первый раз предприимчивые московские аферисты кинули меня, когда я только приехал в столицу. Ещё до встречи с Геной Филиппсом я собирался снять комнату в коммуналке. С объявления на меня смотрела не просто комната с индивидуальным санузлом, а целые однокомнатные апартаменты в районе станции Таганской! Кругом было золото и лепнина. Казалось, что ремонт делали армяне для цыганского барона. А цена… цена была просто песня. Но песня для наивного провинциала, у которого на лбу висела табличка «Доверчивый идиот к Вашим услугам». Я внёс оплату наличными, и мне дали номер телефона риелтора, который уже завтра, непременно, передаст мне ключи от однокомнатного армянского замка! Я помню, как следующим вечером стоял в условленном месте у станции Таганской и ловил ртом снежинки. Прождав два часа, я заподозрил неладное. Телефон риелтора не отвечал. Я подождал ещё час. Абонент стал окончательно недоступен. Униженный и оскорблённый, я позвонил сестре. Она тут же возместила мне мою финансовую утрату и подбодрила фразой: «Держись, брат. Москва не сразу строилась».

На следующий день я попытался восстановить справедливость и вернулся в тот злосчастный офис, где накануне добровольно передал свои кровные скользкой бабе с глазами ящерицы. Но дом пресмыкающихся был закрыт на амбарный замок. Ни вывесок, ни объявлений, ни извинений.

Следующий кидок, по сути, был похож на предыдущий, но по-военному замаскирован. Через неделю после фиаско с коммуналкой я снял комнату в двушке в районе Свиблово. Сожителем по квартире стал мой ровесник Драгош. Когда-то он отслужил срочную службу в молдавском спецназе (если такой существует) и теперь смотрел на каждого незнакомца, как на потенциальную угрозу молдавской безопасности. Драгош был высоким, стройным, спивающимся молдаванином. При нём всегда была початая банка Балтики 7 и сигаретная дымовая завеса.

– Какое странное у тебя имя – Икар, – сказал Драгош и крепко затянулся.

Я отдал ему оплату за месяц и залог. Он сказал, что всё переведёт хозяйке квартиры, которая живёт в Крыму и общается только с ним и только по скайпу. Ещё в квартире проживал его чёрный кот. Клички у кота не было. Только позывной – Демон. Каждую ночь Драгош вызывал к себе в комнату Демона. В это время я молился за стенкой. Проходя мимо моей двери, кот шипел и брызгал струёй. Спустя месяц молдавский спецназовец навсегда растворился в дымовой завесе. Больше я его не видел. А вместо него в комнату заехала его мамаша, которая продолжила сатанинскую традицию. Вскоре пропала и она с котом. Окропив квартиру святой водой, я связался с хозяйкой квартиры. Выяснилось, что мой залог за комнату растворился в дымовой завесе вместе с молдавским спецназовцем. Сестра опять перевела мне денег. После исчезновения всего сатанинского семейства ко мне пришли коллекторы и сказали, что я им должен.