Надеюсь, мне больше никогда не придётся возвращаться в колонию, где больше нет моих близких.

На выходе с кладбища я снова зашёл в кооперативный магазин цветов. У них свои теплицы. Рассказал, что после посещения кладбища собираюсь пойти к своей любимой женщине, потому что больше не к кому. Видимо, моё бледное лицо сыграло мне на руку, потому что продавец, женщина неопределённого возраста с руками пенсионерки, но с лицом пионерки, призналась, что была в таком восторге от моего визита час тому назад, что даже позвонила в милицию. Согласился подождать и оставил ей немного живых денег, чтобы проследила за нашим участком и обновила цветы через неделю. Она заметила, что у меня как-то подозрительно много денег, и спросила сейчас же, не ограбил ли я кого-нибудь. Мы посмеялись.

Пока ждали милицейский ровер, она собирала букет для моей возлюбленной. Разумеется, без чека. Слишком много стало продаваться и покупаться на Альфе без чека. Мне точно не следует возвращаться сюда.

– Если после кладбища идёшь к женщине, значит, это очень хорошая женщина, – сказала продавец.

– Лучшая! – изображаю сдержанный восторг.

Сотрудники прибыли. Прошёл, однако, ещё час. Они проверили меня по базе данных, но не нашли интересных сведений. Со скуки зевая, выслушали нас обоих. Спросили, зачем прилетел и где остановился. Конечно же, соврал о цели своего визита и месте проживания. Спросили, что купил, и какой квадрат кладбища посещал. В этом вопросе сказал правду. Рассказал откуда деньги, дескать, были получены от экспедиции.

У ворот кладбища сотрудники не проявили сочувствия, но, возможно, они хотя бы запомнят встречу с представителем Дальней Космической Разведки, который размахивал деньгами и был без куртки и ботинок.

Они поблагодарили продавщицу за её бдительность, отдали мне честь и уехали. Ни протокола, ни листка опроса не составляли, ни денег не запросили. Посмотрел в честные глаза продавщицы, передал ей ещё одну пластину денег. Она покраснела и сказала:

– Извините, я думала, что вы… это…

– Кто? – я продолжал протягивать ей деньги.

– Ну, – она замялась, взяла пластину, но тут же уронила на пол.

– Туфли внучке купишь… – пробормотал я, взял несуразный и огромный букет и пошёл на выход, слушая, как из-под прилавка продавщица мямлит ругательства про себя и честную милицию.

Стоя на платформе в ожидании последнего трамвая, пересчитал стопку пластин. Достаточно тяжёлая, денег для Тамары должно хватить.

Кто такая Тамара? Я точно обещал рассказ про баб, а не про Золотой астероид?

Хорошо! Заглянем ещё чуть-чуть дальше. Тот же прилёт на Альфу. Мне нужно было в нарсуд. Предъявить свою тушку, вымолить прощения.

Грей, ты помнишь вообще, что у меня судимость есть? Баранки гну!

И с какой звезды ты упал, что судимого гражданина решил поставить на разработку единственного в Метрополии Золотого астероида?

Ладно. Ладно. Рассказываю!

Прилетаю я как-то на родную Альфу… А ты не был на Альфе?

Ну, прилетаю я как-то на родную Альфу.

– Какова цель визита в колонию?

Пауза в общении с противоположным полом даёт о себе знать. Совру ли, если констатирую: таких глаз не видел с техникума. Сколько лет этой курносой наивности? Не предположу. Если улыбнётся, то ожидаю самые милые ямочки на щеках. Комбинезон зелёный по форме таможни, с кадетской нашивкой и значком Комсомола – Красным Знаменем с неизменным профилем Первого Вождя и аббревиатурой. Эту девочку ещё не родили, когда меня с Комсомола того, исключили. Комсомол – не Пионерия, вступить одно дело, а чтобы не выгнали со штампом на лбу – вот задача со звёздочкой.