– Верхнюю одежду снять, – командует милиционер, – на рентген лечь.

Я повинуюсь. Расстёгиваю высокий воротник куртки. Кадет сразу напряглась. Когда я снял свою дорогую куртку разведчика, сотрудник поднял ладонь:

– Мне всё понятно, раздеваться дальше не надо, я пошёл.

Кадет пискнула ему вслед:

– А протокол как же?

Но капитан даже не отреагировал на слова девушки, хотя она была права. По правилам, если человека отводят в отдельное помещение для досмотра, нужно составить протокол.

Кадет повернулась к дверям, и я, глядя на неё сзади, подумал: «Может быть, она всё-таки досмотрит меня сама?»

Кстати, в этом протоколе должны расписаться и капитан, и Клавдий. Я увидел, как в дверях мелькнула фигура последнего. Он подсматривает? Пусть либо заходит, и мы договоримся мирно, либо уходит. Дружка нам не нужен.

Девушка хотела что-то сказать, но развернулась ко мне, глянула куда-то в сторону рентгена и резко выдохнула. Её грудь даже не шелохнулась. Она как-то с пренебрежением посмотрела на меня. Улыбнись же!

Чистые погоны придают ей ширины плеч. Ей точно лет двадцать пять, она комсомолка. Куда она смотрит? Что у меня там?

– Вы из Комитета Дальней Космической Разведки? – она шагнула ко мне и оказалась так близко, что я почти почувствовал её тепло, участившийся ритм сердца точно чувствую.

Резко выпрямляюсь и поднимаю подбородок, потому что произносить название «Комитет Дальней Космической Разведки» нужно громко и с гордостью, и с чувством причастности к чему-то великому и важному.

– Так точно! Сотрудник Комитета Дальней Космической Разведки, Уксунйоки Пауль Карлесен! Позывной Поллукс!

Тут я понимаю, в чём дело: имплант на моей гортани привлёк внимание таможни. Переключаю прибор в режим ожидания, делаю выдох ртом, вдох носом. От этой женщины так приятно пахнет!

– Духи «Облик»?

Удивляюсь вслух, ведь, как человек в прошлом причастный к его ввозу, я знаю этот парфюм – он редкий и относительно недешёвый. А качество соответствует ценнику. От этого аромата прямо искры из глаз. Заприте меня в комнате досмотра с этой девкой немедленно!

От моей проницательности на лицо девушки в форме упал румянец, пробившийся через слой очень качественной косметики. Улыбнись же!

Опыт подсказывает, что интерес сотрудницы таможни не связан с материальными благами. У неё и без меня с финансовым благополучием всё благополучно, раз такими духами пользуется на работе. Но она не улыбается. Вообще!

Я чувствую тяжесть в затылке, и мой внутренний голос подсказывает мне кое-что действительно страшное. От этой мысли меня будто током ударило! "Пауль! Бежим! Это ОБХСС!" – подсказывает мне внутренний голос.

Эта девушка не так проста, как кажется. Она пытается поймать меня "на живца", ведь её поведение напоминает ни что иное, как методы работы Отдела по Борьбе с Хищениями Социалистической Собственности (ОБХСС). Она привлекательна, если учесть мою длительную паузу в близком общении с женщинами, вот только трогать её нельзя. Это может привести к серьёзным последствиям. За одно прикосновение она оторвёт мне руку по самую ногу!

Молча молюсь: "Квииинт! Тормознутый ты кретин… приди и спаси душу мою от греха!" Причалить-то я причалил, а если нарсуд решит не в мою пользу, то отчалить на комитетском паруснике просто так не выйдет. Разрешение на взлёт для неграждан Альфы визирует таможня, а таможня, раньше прописанных в акте прибытия семи суток не выпускает. Бесплатно не выпускает. Меня на «бриге» в атмосфере планеты любой гражданский глайдер сможет приземлить, что уж говорить об вооружённых летательных аппаратах. Ретируюсь!

– Вы не дышали, – снова поднимает бровки сотрудница ОБХСС, – а имплант на гортани не указан в паспорте.