Если откровенно, то очень хочется послать подальше.

Но это же некультурно.

Я очень чётко понимаю, что дядя остаётся в рамках традиций, сейчас он не просто мой старший, он мой опекун и имеет право меня ругать. Очевидно, что, отругав, он прикажет мне уйти в выделенный мне двор и думать о своём поведении.

А когда я уйду, пошлёт служанок меня караулить, чтобы не вышла раньше, чем запрет будет снят, и загребёт сундуки.

— Возможно, ты не осознаёшь, насколько ты неправа, Юйлин. Я помню, как твой отец тебя баловал. Я предупреждал его, но разве же он слушал! Он не наказал тебя даже тогда, когды ты влезла в архив с Запретными свитками. Ты моя племянница, Юйлин. Хотя я давно тебя не видел, ты в моём сердце, я люблю тебя как родную дочь. Я позабочусь о тебе. Я попрошу твою тётю найти для тебя бабушку, которая обучит тебя хорошим манерам. До конца месяца ты должна переписать трактат “О женской добродетели”, а сейчас на три дня и три ночи отправляйся в Зале предков думать о своём недопустимом поведении!

Эм?

Дядюшка превзошёл мои ожидания.

Запереть меня на три дня… Даже если он меня “милостиво простит” и отпустит раньше времени, всё равно впечатляет. По его мнению Юйлин испугается и станет шёлковой? Ну-ну, он просчитался.

Он разворачивается и, широко шагая, устремляется в ворота. Я смотрю ему вслед. Промолчать или сейчас высказать?

Толку молчать? Как только я откажусь покорно под конвоем топать в Зал предков, ему доложат.

— Дядя ошибается, — бросаю я ему в спину, повзолив лёгкой насмешке просочиться в голос.

— Что? — он вздрагивает, оборачивается.

Меня очень радует, что мы выясняем отношения, фактически, на улице. Никто из крестьян не посмел приблизиться, но издали посматриваются с огромным любопытством. Если дядя позволит себе лишнее, об этом узнает вся деревня, и только вопрос времени, как быстро сведения дойдут до моего отца. Очевидно, что небыстро, но всё же. А если уничтожить деревню разом — дядя способен на подобное злодеяние или нет? — то у отца тем более возникнут вопросы.

Что-то мне не по себе.

Откуда пришла мысль об уничтожении целой деревни свидетелей? Это подозрения Юйлин или оторванные от действительности измышления иномирной части?

— Я не запугивала старосту, я честно купила дом вдовы Лю Ции, переплатив за развалюху втридорога. Дядюшка верно заметил, что у меня отвратительный характер, поэтому из глубокой семейной привязанности я не буду обременять дядю своим присутствием, я буду жить в своём новом законно приобретённом доме.

— Ты что несёшь?

— Дядя забыл, что я уже вступила в возраст совершеннолетия?

— Но…

— Не самая талантливая, но я заклинательница. Ограничения, которые существуют для девушек, не способных управлять ци, меня не касаются.

— Ты…

— Дядюшка, пожалуйста, прямо сейчас распоредитесь, чтобы слуги перенесли мой багаж в дом, где я буду жить.

— Сумасшедшая…

Угу.

Даже спорить не буду.

Голоса в голове и расщеплённость сознания точно не про здоровую психику. Дядя даже не представляет, насколько я в действительности сумасшедшая. Радовался бы…

Он медлит.

— Дядя, выглядит так, будто вы не хотите отдать мне мои вещи? — я улыбаюсь будто шучу.

— Да что ты несёшь! Кан, слышал? Перенесите сундуки!

— Благодарю, дядюшка, — я низко кланяюсь.

Только вот вкуса победы я не чувствую. Воображение рисует, как под покровом ночи слуги поместья перебираются через провал в стене и грабят меня. Кого я потом обвиню?

И дядя, уверена, думает о том же, о чём я — его выражение лица разглаживается, в глубине глаз вспыхивает насмешка.

15. Глава 15

До ночи ещё дожить надо.

Не уверена, что дотяну — голова раскалывается. Я держусь сама не знаю как, то ли на силе воли, то ли на чистой злости, то ли на упрямстве.