– Спасибо… Я очень благодарен за заботу и постараюсь полноценно отработать всё то, что вы для меня сделали.

Брат тяжело вздохнул и обратился в работу, а я, выпив стакан воды, стоявший на прикроватной тумбе, вновь заснула.

Моя идея показать благородным моралистам, во что превращается вседозволенность слуг, увенчалась победой. Я вскрыла больную тему главы семьи, оказалась бедной овечкой и добилась лучшей работы и лучшего отношения к себе как со стороны братьев, так и со стороны слуг. В прошлой жизни были моменты, когда мне удавалось случайным образом расположить к себе такой типаж людей. Было бы жутко, если бы это не сработало и слуги меня убили.

«В случае, если бы ничего не вышло, я бы просто сбежала, не дожидаясь, когда ко мне вернётся магия. Лучше затеряться в лесах, чем и дальше испытывать подобное на ежедневной основе».

Вечером меня разбудил Габриэль, осторожно тряся за плечо.

– Проснулся? Ну тебя и побили, конечно. Надеюсь, всё быстро заживёт и твоё личико вновь будет прекрасным. – Габриэль стоял и ощупывал моё лицо, цепко разглядывая каждый синяк на нём. Раздражённо цыкнул. Видимо, ему не понравилось всё, что он увидел. Наконец, отстранился. – Портной всё-таки явил нам свой лик. У меня мерки он уже снял. Я не особо изменился с прошлого его прихода. Сейчас подойдёт брат, его тоже нужно измерить, а после него будешь ты.

Бросая мне книжку с изображениями мужчин в новомодной одежде, Габриэль не забыл похвастать, какой наряд выбрал для себя.

– А где сейчас Михаэль? – спросила я.

– На тренировке.

– Да здесь я, – открывая дверь, сообщил Михаэль. Он зашёл, вытирая лицо белым полотенцем; был в одних штанах, поэтому взору открывалось его накачанное тело, всё ещё влажное после душа.

– Отлично, я сейчас позову портного, никуда не уходи! – Габриэль подскочил и вылетел за дверь.

Михаэль обернулся, провожая подростка кивком головы, а я смогла рассмотреть десятки шрамов на широкой спине.

– Ой… – вздох вырвался сам собой.

Михаэль повернулся, встречаясь со мной взглядом. Словно поняв, о чём я хочу спросить, помрачнел и направился к шкафу. Достав белую рубашку, быстро набросил её на себя, даже не утруждаясь застегнуть пуговицы. У меня не было ни одного предположения, откуда на спине аристократа может оказаться так много шрамов. И память Ольгерта на этот вопрос тоже не давала ответов.

Дверь резко распахнулась – к нам вернулся Габриэль вместе с возмущённым мужчиной со смешными усами. Он разложил свои принадлежности на столе и начал измерять Михаэля, вертясь перед ним словно юла. Когда они закончили, я с трудом слезла с кровати, распрямляя спину. Усач брезгливо поморщился, но промолчал: глаза обоих братьев были направлены на нас. Наконец, мужчина начал измерения уже моего тела, а братья расслабились и начали непринуждённо друг с другом общаться.

Тычок иглой был настолько неожиданным, что я слегка пискнула.

– Что же вы дёргаетесь? Вы не даёте мне работать! – заворчал мужчина, а после снова кольнул меня иглой.

Не заметив от меня никаких движений, он улыбнулся. Его глаза были полны злобы. Новый прокол, болезненный, раздражающий. И вот он перешёл к моим плечам, норовя кольнуть уже в шею.

С силой схватив ладонь, сжимающую иглу, я отдёрнула её от своей шеи.

– Братья, вы говорили мне сообщать, если на вашу собственность решат напасть и навредить ей. Очень сомневаюсь, что при снятии мерок нужно колоть иглой в кожу.

– Что?! О чём вы?! Я всегда храню иглы в рукаве – это удобно для работы. С чего вы взяли, что я вас намеренно колол?! Отпустите, мне больно!

– Давайте посмотрим на вашу ладонь, наверняка в ней осталась окровавленная игла. Если её нет, тогда я извинюсь за свою ошибку и отпущу вашу руку.