«Вы все здесь новички, которых наняли совсем недавно, ты правда думаешь, что я тебе поверю?»

Я шла, ожидая подлянки, от которых нельзя было даже увернуться… Но мне дали позавтракать, нормально относились и ничего в еду не подмешали. После – отправили на непыльную работу, где даже выпал шанс посидеть, а по её окончании позвали вместе на обед.

Впервые я ела днём потихоньку, не пытаясь запихнуть в себя всю еду разом.

– Не забудь про посвящение. Мы заберём тебя с работы, так что не волнуйся, – говорил главный задира.

– Простите, я не могу…

– Ты смеешь отказываться?! – внезапно повысил голос слуга.

Я попятилась и рефлекторно помотала головой, скорее отгоняя липкие образы злого дяди, чем отвечая на вопрос.

– Вот и славно. Увидимся вечером.

После этого атмосфера снова улучшилась, и я спокойно отработала до ужина, на котором поела, настороженно глядя на слуг. И хотела было ускользнуть к братьям, но тяжёлые руки опустились на мои плечи и сжали их.

– Пошли, пора на церемонию.

Моё сопротивление подавили в зародыше. Сильные слуги тащили меня вперёд, в ту часть особняка, в которую никогда не зашли бы ни Габриэль, ни Михаэль. А бросив посреди коридора, расположенного рядом с конюшней, крепко связали. На тело опускались удары под ядовитые возгласы по типу: «Это тебе за мою мать», «Это тебе за моего брата» и «Это тебе за мой сгоревший дом». Очередной акт мести обрушился будто лавина, вдавливая и перекрывая дыхание. От боли сознание быстро растворилось во тьме.

Очнулась я в навозной куче. Связанная, опозоренная и избитая. Чудом распутав ноги, выползла из конюшни. На улице лил дождь, но мне так хотелось отмыться от всей этой грязи, что я решила просто дать себе промокнуть.

Ноги дрожали, глаз заплыл, всё тело превратилось в сплошной синяк. Я опустилась на мокрую землю, притянула к себе ноги и сгорбилась, давая дождю поливать мою спину, макушку и лоб. Всё гудело, но от холода становилось чуть легче. Сердце медленно билось в груди, разум холодел. Надеюсь, этих мучений будет достаточно, чтобы выстрелила моя задумка.

– Он здесь! – где-то вдалеке раздался голос Габриэля.

Послышался топот ног, но он вскоре померк в глухой темноте: мои глаза закрылись.

Утром я очнулась на кровати Ольгерта, в его спальне. Открыв глаза, первое, что я увидела, – сидящего за столом Михаэля. Тот поднял на меня тяжёлый взгляд, а затем опустил его обратно на документы.

– Почему ты молчал о травле? – поинтересовался мужчина.

– Простите… – робко ответила я, сжимая ладони в кулаки.

Удивительно, но всё моё тело было обмазано странными мазями и забинтовано. Сделано это было так профессионально, что я застыла в недоумении.

– Дедушка-лекарь отказался меня лечить, почему же…

– Тебя что, не мог перебинтовать я? – вскинул бровь брат, доставая сигарету.

– Простите, но вы очень… неумелы в подобных вещах, – произнесла я.

Михаэль хмыкнул, а после произнёс:

– Я его уволил. Тебе следовало сообщить, что он отказался тебя лечить. Как и следовало доложить о травле.

– Брат… – Мои глаза наполнились слезами. – Но я всего лишь раб, что я вообще могу сделать? Они так поступают, потому что я виноват перед ними и их семьями.

– Ольгерт! Сейчас ты собственность нашей семьи, а не игрушка жалких слуг, – ударив кулаком по столешнице, ответил брат. – Ты же в прошлом уже проходил через это, неужели ничему не научился?!

– Простите. – Я опустила глаза.

Мужчина вздохнул, снял очки и откинулся на спинку стула.

– Мне уже поперёк горла твои извинения, вот честно… Когда ты убил мою возлюбленную, я не знал, как далеко зашла травля и как сильно ты настрадался из-за моих капризов и вседозволенности слуг. В тот раз ты постоял за себя довольно жестоким способом. В этот – ответственность на себя возьму я. Разговор с прислугой состоится через час, а после нас наконец-то посетит портной, и состоится ужин. Тебе же задание отдыхать. С завтрашнего дня будешь работать исключительно на меня в качестве личного ассистента. Приёмы пищи будешь разделять с нами, а не со слугами.