Кимико (въедливо) А тебе… тебе зачем?
Сикото. Зачем… зачем… Сам не знаю зачем… а… нужно!.. Кимико (вкрадчиво), ты бы поговорила с До-Йоко. О том, о сем, – она тебе все и расскажет…
Кимико (подозрительно). Ну, а тебе зачем?
Сикото. Э-э-э… Ты не понимаешь, – тут какая-то тайна. И нам ее надо знать.
Кимико. А тебе зачем это?
Сикото. Вот какая ты Кимико… «Зачем, да зачем»… (Грозно). Ты что, хочешь, чтобы я наконец отправился в долину вечной тени? Я готов! (Пытается схватить меч).
Кимико. О! Дорогой! Нет!.. Нет, любимый! Не делай этого! Я все узнаю… Узнаю, – только не долина твоей тени!.. (Уводит Сикото).
Танец.
Действие седьмое
На сцене двое. До-Йоко и О-Цуру.
До-Йоко. Оцуру, ты все же скажи мне… Кто ты и откуда пришла? И почему ты живешь с нами?
О-Цуру. Я все расскажу тебе, милая моя До-йоко… Только прошу тебя ничего не говорить Фудзияке, иначе… иначе ты все испортишь…
До-Йоко. Я ничего не хочу портить… И что я могу испортить?
О-Цуру. Злая колдунья убила моего отца, а меня превратила в журавля и придавила меня камнем…
До-йоко. Навсегда? Бедная моя, бедная! (Пригибает голову О-Цуру на свою грудь).
О-Цуру. Да!.. Но сказала, что тот, кто отвалит камень, будет моим суженным.
До-Йоко (всплескивает руками). Ой! И это мой Фудзияка? Это он твой суженный???
О-Цуру. Да… Но…
До-Йоко. Что? Что? Что-то еще?
О-Цуру. Да… но… самое главное – он должен полюбить меня!.. (Опускает голову).
До-Йоко (обескуражена). Да… ну да… он уже любит тебя…
О-Цуру. Да… но… я…
До-Йоко. Что… что… ты?
О-Цуру. Я сто дней и сто ночей должна ткать полотно из журавлиных перьев в доме моего суженного….
До-Йоко (изумленно). Так ведь… и тки!
О-Цуру. Да… но…
До-Йоко. Что-то еще?
О-Цуру. Когда полотно будет готово, мой любимый должен накинуть его мне на плечи….
До-Йоко. О! Что тут такого трудного? Фудзияка накинет, он сможет!
О-Цуру. Да… Но…
До-Йоко. Что ты? Какое еще… «Но»?
О-Цуру. Но, когда полотно будет готово, злая колдунья ни за что не позволит Фудзияке это сделать!..
До-Йоко. А откуда она узнает?
О-Цуру. Да она все знает обо мне и колдует….
До-Йоко. Ты не знаешь Фудзияку!.. Он защитит тебя, он накинет это полотно на твои плечи!.. Но ты должна сказать мне, – зачем ему это делать? Зачем это нужно?
О-Цуру. Если Фудзияка сможет, – я навсегда останусь девушкой и никогда больше не буду журавлем….
До-Йоко. Я знаю моего Фудзияку. (Гордо). И хоть все говорят, что он непутевый, – он верный, он упорный; он сможет, он добьется!..
О-Цуру. Да… Но… а если нет?.. Если не получится?
До-Йоко. Ты так боишься, что не получится, – но почему?
О-Цуру. Если Фудзияка не накинет мне на плечи мое полотно, – я навсегда останусь журавлем и уже никогда не буду девушкой!.. (она рыдает).
До-Йоко. Успокойся! Успокойся, все будет хорошо… и секрет твой я сохраню… (Уводит плачущую О-Цуру).
Действие восьмое
К хижине Фудзияки крадучись приближается колдунья. Когда она колдует, то взмахивает своим веером.
Кам-Кей Ай-ха-тор!.. Ох-дзи-тан!.. Сю-то!.. (Она бегает по сцене, размахивая своим веером, затем оглядывается вокруг).
Кам-кей Вот и хижина этого оборванца Фудзияки. Этот проходимец все-таки заполучил О-Цуру. И здесь она ткет свое чудесное полотно из тысячи журавлиных перьев…
Ай-ха-тор! Ох-дзи-тан… Сю-то!.. Как только полотно будет готово, я найду случай выкрасть его… И тогда… О!.. Тогда я наброшу его себе на плечи…. И – красота и юность О-Цуру навсегда перейдут ко мне. А она превратится в глупую птицу… и… журавлем улетит вдаль, – уж я об этом позабочусь. Ай-ха тор! Ох-дзи-тан! Сю-то! (Колдунья делает круг по сцене, смеется и исчезает).
Действие девятое
Утес у моря. Входит Фудзияка,