Инквизитор Малкор замер чуть поодаль, растворившись в тенях, его угольные глаза с ядрено-фиолетовыми точками уставились в пустоту. Девушка-ассистентка с хитиновыми руками прижалась к стене у двери, стараясь испариться.

Вальтас поднял глаза. Его пепельный взгляд скользнул по Кайдену, минуя лицо, будто скальпелем вскрывая плоть, изучая изгибы костей, яростную пульсацию шрамов, угасающие вибрации «Успокоения» в прогорклой крови.

«А, Рифт. Точность – вежливость королей и… полезных инструментов», – его голос струился низким, бархатистым, гипнотическим потоком, но безжизненным, как голос говорящего мертвеца. Он закрыл фолиант. Гулкий звук разрезал тишину. «Надеюсь, Брандт не доставил излишних неудобств? Он порой забывает о… **человеческих слабостях». Вальтас кивнул в сторону статуи Малкора. «Но дисциплина превыше всего. Проходи».

Кайден сделал шаг, другой, остановившись в зоне невидимой черты перед столом. Гул Колодца здесь был лишь сдавленным стоном, но он чувствовал его в подошвах, в костях. Шрамы под плащом пылали – «Успокоение» иссякло. Шепот Разлома прорвался, настойчивый и острый, как жало. Говори. Уйди. Сломай. Сожги.

«Архидиакон», – выдавил Кайден, его собственный голос прозвучал хриплым и чужим в этой роскошной гробнице.

«Я изучил отчет о твоем недавнем задании», – продолжил Вальтас, его пустые глаза пригвоздили Кайдена. «Эффективность на уровне. Торн был изолирован чисто. Благодарю». Он бросил слова, как монеты нищему. «Его записи… поразительны. Детские попытки найти смысл в Милости Жнеца. **Все равно что искать мораль в извержении вулкана». Он провел заперчатанным пальцем по холодной обложке фолианта. «Скверна – это энергия, Рифт. Чистая, первородная. Ее не осмысливают. Ее берут. Или растворяются в ней. Прочее – иллюзия. Слабость. Гниль сентимента. Та, что сожрала миры до нас».

Он отшвырнул фолиант и извлек со стола другой предмет – небольшой кристалл темно-рубинового цвета, закованный в серебряную клетку оправы. Внутри пульсировало что-то живое, как крошечное проклятое сердце.

«Но ты здесь по делу, не так ли?» – Вальтас поднес кристалл к свету, ловя в нем кровавые отблески свечей. «Ты здесь, ибо ты функционален. А я приберег для тебя… новое поле для применения. За пределами наших стен».

Кайден ощутил внутри ледяной штырь. За стенами. Смердящие Болота. Поглощенные Руины. Неукротимые Оссеи. И все это – с пустым флаконом в кармане и воем Разлома в костях.

«Мои Сканеры на Западном Валу отметили аномалию», – продолжил Вальтас, его бархатный голос был ровен, как поверхность яда. «Не Оссей. Не стая. Нечто… единое. Мощное. Чудовищно мощное. Оно прокладывает путь по Болотам Скорби, выстилая тропу трупами Чумных тварей. Убитых… первобытно. Голыми руками. Разорванными костями. Голой силой».

Он поставил кристалл на стол. Сердцевина его зачастила.

«Слухи из уст Потусторонников и последних издыхающих дозорных говорят о Берсерке. Дикарке. Твари, отвергнутой всеми мирами. Живущей только **ради резни». Вальтас склонился чуть вперед, и в его пепельных глазах вспыхнул-погас холодный, ненасытный огонек коллекционера, узревшего Грааль. «Мне требуется это, Рифт. Живым, если возможно. Его сердце, его мозг, его кости – если живым не выйдет. Его сила… она иная. Чужая Скверне. Вне Клейма. Возможно, это тот самый ключ. К новой ступени. К окончательному разрыву Цикла».

Кайден впитывал слова, чувствуя, как последние осколки пустоты вымывает ледяной прилив ужаса. Болота Скорби. Бездна, где топи пожирали легионы, а Оссеи вылуплялись из теплой гнили. И там – нечто, рвущее их на части голыми когтями. Берсерк. Чудовище. И его нужно доставить сюда… этому архивариусу кошмаров.