Скриба поднял свои бездонные голубые озера на Кайдена. Ни страха, ни интереса, ни отвращения. Только ледяная, мертвая пустота.

«Идентификация,» – проскрипел он голосом, лишенным тембра, как шелест пересохшей кожи.

«Кайден. Прозвище Рифт. По вызову Архидиакона Вальтаса в Скрипторий,» – отчеканил Кайден.

Скриба медленно провел пальцем по невидимой списке. Бледные, тонкие как лезвие губы едва дрогнули. «Подтверждено. Ожидайте аудиенции. Архидиакон завершает процедуру.» Костлявый перст указал на каменную скамью у стены. Там уже сидел кто-то.

Кайден кивнул и медленно подошел. Фигура на скамье заставила его внутренне сжаться, несмотря на дамбу «Успокоения». Клеймённый. Но не рядовой воин. Знак Молота пылал не где-нибудь, а прямо в центре лба, пульсируя тем же грязно-фиолетовым светом, что и у Хранителей Порога. Доспехи – тоньше, изящнее, покрытые витиеватыми гравировками: цепи, сковывающие корчившихся в вечной муке существ. Но лицо… Лицо было самым ужасным. Оно могло бы быть нормальным, даже красивым в своей строгости – высокие скулы, прямой нос, – если бы не глаза. Глаза были абсолютно черными. Не просто темными – угольно-черными, как осколки межзвездной пустоты, лишенные белка и радужки. И в этих бездонных чернилах горели крошечные, ядовито-фиолетовые точки вместо зрачков. Он сидел недвижимо, как изваяние, руки в черных перчатках покоились на коленях. Ни звука. Ни движения. Ни даже запаха живого существа. Только холод. Ледяной, пронизывающий до костей холод, который Кайден ощутил кожей даже на расстоянии нескольких шагов. И ощущение… пустоты. Не механической, как у Скрибы. А как у бездонного колодца, уходящего в абсолютное Ничто. Этот Клеймённый был не просто воином. Он был чем-то иным. Палачом? Инквизитором? Живым орудием Вальтаса для особо грязных дел?

Кайден опустился на дальний конец скамьи, стараясь не встречаться с тем взглядом-пустотой. Тот не шевельнулся. В галерее архива повисла тишина, нарушаемая лишь далекими стонами, бульканьем консервантов в склянках и тихим шелестом пергамента в руках Скрибы. Кайден закрыл глаза, пытаясь глубже уйти в спасительную пустоту «Успокоения», но ледяное присутствие соседа и назойливая вибрация собственного Разлома, слабо откликавшегося на близость столь мощного источника Скверны, мешали сосредоточиться. Шрамы на груди вновь начали излучать слабое, но настойчивое тепло. Отказ приближался. Яд слабел.

Прошло несколько долгих минут. Внезапно тяжелая дверь в Скрипторий с глухим стоном приоткрылась. Из щели хлынула волна теплого, влажного воздуха, несущая тяжелую смесь дорогих благовоний, сушеных трав, едких химических реактивов и… сладковато-тошнотворного запаха гниющей плоти. В дверях возникла фигура.

Не Вальтас. Ассистентка. Молодая женщина, почти девочка, лет шестнадцати. Простая серая туника, передник служанки или лаборантки низшего ранга. Волосы цвета темного меда аккуратно убраны. Лицо бледное, с тонкими чертами, большие глаза расширены от постоянного испуга. Но самое ужасное – ее руки. От локтя до кончиков пальцев они были покрыты плотной, блестящей, черной хитиновой оболочкой, словно конечности гигантского насекомого. Когти – тонкие, острые, как скальпели. Она держала их осторожно перед собой, будто боялась нечаянно коснуться чего-либо или самих себя. Ее взгляд, полный немого ужаса и покорности судьбе, метнулся к черноглазому Клеймённому.

«Инквизитор Малкор,» – голос ее предательски дрожал, – «Архидиакон готов принять вас. Прошу, следуйте за мной.»

Черноглазый – Малкор – встал с неестественной, змеиной плавностью. Не удостоив девушку взглядом, он двинулся к двери. Та поспешно отпрыгнула, давая дорогу, хитиновые руки сжались в беспомощные, жутковатые кулачки. Малкор растворился в полумраке Скриптория. Дверь начала медленно, со скрипом смыкаться.