По распоряжению санкт-петербургского генерал-губернатора от 9 июня 1879 года он был выслан под гласный надзор в Вологодскую губернию. Там у Михаила Николаевича достало разума понять, что детские игры завершились и пора браться за серьёзные дела, и через три года он окончил юридический факультет. Ещё черед два года, опять же стараниями папеньки, получил место мирового судьи Тихвинского уезда, на котором прослужил до 1890 года, и тогда же получил чин действительного статского советника. И вот теперь избран предводителем дворянства. Имел большой вес и связи не только в губернском, но и в столичном обществе. С Михаилом Николаевичем Гречёв поддерживал отношения, назвать которые близкими или приятельскими было нельзя, – скорее нейтральными.

Андрей Иванович знал, что Буткевич находится не в поместье, а в городе. Приехал по каким-то общественным делам и, как всегда, остановился в своём доме. Хотя и не проживал в нём постоянно, но обзавёлся, так сказать, на всякий случай. Вдруг понадобится – гостей принять, или ещё по какой надобности. Не всегда удобно зазывать приезжих в поместье.

Исправник накинул на плечи тёплую шинель и приказал полицейскому подогнать к крыльцу сани. Зима выдалась снежной, и не видно было ей конца. Когда-то ещё потекут по улицам ручейки талой воды, размывая улицы и дороги…

Михаил Николаевич оказался дома и сразу же распорядился принять исправника.

– Андрей Иванович, какими судьбами! – предводитель дворянства шёл по кабинету навстречу исправнику, протягивая руку.

Буткевич даже в домашнем халате выглядел элегантно и по столичному изысканно. Бритое круглое лицо, короткие волосы с небольшой проседью у висков.

– Здравствуйте. – Андрей Иванович торопливо пожал протянутую руку и при этом щёлкнул каблуками, наклонив голову, словно гвардейский офицер.

– С чем пожаловали? – спросил хозяин и тут же спохватился: – Может быть, чаю или чего-нибудь более приятного? – Вернулся к столу и позвонил в колокольчик.

На пороге появился слуга, Андрей Иванович так и не понял откуда. Создалось впечатление, что из воздуха.

– Послушай, дружочек! Принеси-ка нам чаю и вишнёвой. И побыстрее. – Потом повернул голову к исправнику, указал рукой на кресло около низенького стола: – Садитесь, любезный Андрей Иванович. В ногах, как говорится, правды нет. – Сам опустился после того, как Михаил Николаевич грузно сел. – С чем пожаловали?

У исправника дёрнулся кадык от такого вопроса, но теперь было не до обид.

– Михаил Николаевич, вы, видимо, слышали о том, что в городе произошло несколько тяжких преступлений? – не стал говорить «убийств», как-то не очень было уместно в таком доме, такому хозяину.

– Да, мне говорил об этом господин Сеневич.

«И здесь этот докторишка отметился», – промелькнуло в голове Гречёва.

– Мы своими силами не смогли распутать сей клубок.

– Да, я говорил и с господином Подгурским.

«И этот туда же!»

– Так вот, из столицы к нам прибыли чиновники сыскной полиции.

– Об этом мне прислал телеграмму губернатор.

Андрею Ивановичу так и хотелось вскричать: «Все всё знают, один исправник, как китайский болванчик, только головой трясёт в незнании!».

Воцарилась неловкая пауза, которую прервало появление слуги. Поставив поднос на стол, он посмотрел на хозяина. Михаил Николаевич кивнул и разлил чай по чашкам, затем с хлопком откупорил бутылку и наполнил маленькие рюмки тёмнобордовой жидкостью.

– Прошу, – указал рукой и сам взялся за ножку рюмки. – В прошлом году получилась замечательная наливка. Попробуйте.

Гречёв поднял рюмку и пригубил. Напиток действительно был ароматным и оставлял во рту вишнёвое послевкусие.