Зеркала и отражения Игорь Москвин

Серия «Исторический детектив»

© Москвин И., 2024

© ИК «Крылов», 2024

В конце февраля 1894 года начальника сыскной полиции Вощинина истребовал на аудиенцию петербургский градоначальник генерал-лейтенант фон Валь. В вызове не было ничего странного: мало ли какой вопрос возник у главы города – ведь именно ему поручено соблюдение спокойствия и искоренение преступности. Но что-то засосало под ложечкой у Платона Сергеевича – какое-то нехорошее предчувствие, когда знаешь, что за тобой нет никаких провинностей, но всё-таки чувствуешь себя замешанным в чём-то предосудительном.

В обычае начальника сыскной полиции было самолично, по понедельникам, докладывать о наиболее важных происшествиях, случившихся за неделю; в остальные дни он предоставлял отчеты к полуденному часу. И вот вызван во вторник личным адъютантом генерал-лейтенанта, капитаном Славским…

Платон Сергеевич, высокий господин с сединою на висках, только тяжело вздохнул и провёл пальцем по бритой щеке.

– Я готов.

Ничего хорошего от такого вызова начальник сыскной полиции не ожидал. Скривился в первую минуту, словно выпил целый стакан лимонного соку. И сразу же поинтересовался целью столь спешного «приглашения».

Капитан пожал плечами, с хитринкой улыбнулся и произнёс:

– Не имею чести знать.

Вощинин растерянно посмотрел на рабочий стол, не зная, какие бумаги на всякий случай (вдруг понадобятся!) прихватить. Потом тяжело вздохнул и последовал за адъютантом.

Генерал-лейтенант фон Валь стоял у окна, заложив руки за спину, и смотрел на Александровский сад. Деревья с голыми ветвями выглядели сиротливо и карикатурно на фоне белого снега. Фонтан скрыт до тёплых дней.

Виктор Вильгельмович пальцами потеребил бакенбард, нахмурил брови, словно сердился на кого-то. Но пенять было не на кого, как только на себя самого. Вызвался у министра послать чиновников сыскного отделения для дознания об исчезновении людей в Тихвине. А там, как известно, место паломничества. Столько народу каждый год бывает, а здесь такое.

– Сам виноват, – прошептал он самому себе.

Мысли прервал стук в дверь.

– Виктор Вильгельмович, – адъютант приблизился, словно зверь на охоте: ни скрипа сапог, ни шороха мундира. Голос тихий, вкрадчивый. – Господин Вощинин прибыл.

Фон Валь резко обернулся.

– Зовите.

Платон Сергеевич, в ожидании адъютанта, украдкой перекрестился.

– Привела нелёгкая. – Лицо передёрнулось, но тут же вернулась вымученная улыбка.

– Господин генерал вас ждёт. – Капитан отступил на шаг в сторону, пропуская начальника сыскной полиции, и закрыл за Вощининым резную дверь.

Виктор Вильгельмович приветливо улыбнулся.

У Платона Сергеевича перехватило дух, и он осипшим голосом произнёс:

– Здравия желаю, ваше превосходительство.

– Платон Сергеевич, избавьте меня от официальности. – Улыбка на широком лице фон Валя стала шире, так что зашевелились густые усы и бакенбарды, словно жили отдельной от хозяина жизнью.

– Дорогой вы мой, как ваше здоровье? Как здоровье супруги? – тараторил Виктор Вильгельмович, скрывая некоторую неловкость в многословии. И, не дождавшись ответа, предложил: – Вы садитесь, – указал рукой на массивный стул и сам опустился в кресло по другую сторону стола.

– Благодарю, – опять у Вощинина дрогнул голос. Уж больно ласковым казался сегодня господин генерал. Как бы не принесла такая милость больших неприятностей!

– Я вас позвал… – генерал поднялся с кресла, Вощинин вскочил вслед за ним. Виктор Вильгельмович поморщился, но помахал рукой – мол, сидите, дорогой начальник сыскной полиции, сидите, не надо показывать служебного рвения, ещё успеется, – по очень важному делу.

Фон Валь оперся костяшками пальцев на столешницу.

Платон Сергеевич обратился в слух, приготовясь к речи градоначальника.

– Сегодня утром состоялось совещание у господина Дурново, – фон Валь говорил о министре внутренних дел, действительном тайном советнике, – где присутствовали господин Плеве, Николай Иванович, Николай Николаевич…

Генерал назвал товарища министра тайного советника Плеве, директора департамента полиции генерал-лейтенанта Петрова, вице-директора Сабурова.

По названным лицам, да и по времени совещания можно было судить, что решались важные вопросы, если не сказать первостатейные. Но… судя по хорошему настроению градоначальника, утреннее заседание прошло в довольно мирной обстановке.

Вощинин с пониманием закивал.

– Вопросы решались… впрочем, это не столь важно, – перебил сам себя фон Валь, – но есть некоторое обстоятельство, которым обеспокоен государь. И теперь вопиющий случай стал предметом внимания. – Виктор Вильгельмович неожиданно сменил тему и застал врасплох собеседника. – Вы, господин Вощинин, бывали в Тихвине?

– Увы, не доводилось, – только и сумел выдавить из себя полицейский чиновник.

– Значит, вам выпала возможность посетить те места. Сможете поклониться иконе Божьей Матери.

Лицо Платона Сергеевича вытянулось. Не хотелось покидать столицу в такое время. Зима, морозы, снега намело, скорее всего, по пояс, промелькнуло в голове. Да и есть незавершённые дела не только по службе, но и жене обещал. А тут…

– Благодарю за доверие.

Градоначальник засмеялся, но тут же оборвал себя, словно отрезал масла тёплым ножом. Снова опустился в кресло.

– Вот, посмотрите, – протянул он несколько листов.

Вощинин сперва не смог прочитать ни строчки – буквы сливались. Потёр пальцами переносицу.

– Прошу прощения, – оправдываясь, произнёс Платон Сергеевич, – что-то сегодня… – не стал продолжать, потёр пальцами виски.

– Понимаю, – кивнул с сочувствием градоначальник. – Вы можете взять бумаги с собой, чтобы подробнее ознакомиться. Только не затягивайте, ибо государь будет интересоваться этим делом, – Виктор Вильгельмович указал пальцем на зажатые в руке собеседника бумаги, – ежедневно, так что происшествия необходимо расследовать как можно скорее.

Хотя самочувствие не очень-то и беспокоило Вощинина, но это «происшествия» резануло слух, словно неосторожное движение при бритье острым лезвием.

Не «происшествие», а именно «происшествия».

Обстоятельство не слишком обрадовало начальника сыскной полиции, и он сразу же начал перебирать в памяти фамилии сотрудников, раздумывая, кого из них взять с собою.

Градоначальник уловил нотки упаднического настроения Вощинина, пожевал ус. Виктор Вильгельмович сейчас только ощутил мимолётный укол совести – ведь это он на совещании у министра вызвался помочь новгородскому губернатору. Тайного советника Мосолова знал с тех времён, когда тот занимал должность высшего должностного лица в Вологодской губернии. Почему вызвался помочь, ответить не мог даже самому себе.

– Платон Сергеевич, вы направьте в Тихвин самых опытных чиновников, которые способны в кратчайшие сроки разыскать преступников и принести покой в губернский город.

– Да, – Вощинин не скрывал приподнятого последними словами градоначальника настроения, – непременно.

– Ваш помощник…

– Господин Шереметевский, – начальник сыскной полиции проявил бестактность, перебив собеседника, но сам того не заметил, – видимо, самый даровитый из чиновников. Я бы сказал, прирождённый талант по розыску преступников. Он блестяще умеет плести сеть, в которой непременно оказывается разбойник.

– Вы так его хвалите, что… – намёк был произнесён, и фон Валь, хитро улыбнувшись, не стал продолжать. Поднялся, показывая тем самым, что аудиенция окончена.

Платон Сергеевич вскочил.

– Самых опытных, – градоначальник прищурил глаза. – Я надеюсь, что вы, ознакомившись с документами, – он указал рукой на бумаги, которые держал Вощинин, – командируете в Тихвин самых опытных и… даровитых. Но прежде чем ехать на место происшествий, вашим сотрудникам надлежит навестить губернатора Мосолова в Новгороде, ибо это он обратил внимание на столь возмутительное событие.

Возвращаясь с Гороховой на Офицерскую улицу, где в здании Казанской части располагалось сыскное отделение, Платон Сергеевич несколько раз пытался начать читать документы. Но не смог: во-первых, экипаж нещадно трясло по мостовой, а во-вторых, слова казались какими-то шевелящимися гусеницами. Уже в кабинете Вощинин сел за стол, некоторое время не шевелился и даже закрыл глаза. Попытался посетовать на градоначальника за столь внезапный вызов, но не вышло. Перед закрытыми глазами представал Виктор Вильгельмович, грозил пальцем и приговаривал: «Самых опытных и… даровитых! Вас там быть не должно».

Почему «не должно», Платон Сергеевич не понимал – ведь он назначен на должность самим государем!

Потом всё-таки взял себя в руки и начал читать:

«М. В. Д. Новгородского губернатора по канцелярии

февраля 19 дня 1894 года

№ 1276

Совершенно секретно

Его Высокопревосходительству

Господину Дурново».

Вощинин положил бумаги на стол перед собою. Всё равно буквы разъезжались, словно ноги коровы, загнанной на лёд. Помассировал переносицу, но облегчения это не принесло. Пришла новая мысль, и Платон Сергеевич вызвал полицейского, нёсшего службу в отделении, чтобы тот нашёл господина Шереметевского.

В ожидании его прихода начальник сыскной полиции столицы откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Ко всем прочим неприятностям ему вдруг показалось, что горячая игла вонзилась в макушку и начала продвигаться вглубь.

– Платон Сергеевич, вызывали? – послышался знакомый голос исполняющего должность помощника. Вощинин не заметил, как задремал. Тут же встрепенулся и указал рукой на стул: