– Этого не может быть…

– Это я виновата, – чуть успокоившись, Диана посмотрела на Селену, не отрывая щеки от куртки Агнес. – Будь я такой же сильной и смелой, как она…

– Нет, – Селена мотнула головой, сдерживая слезы, – это был выбор моей дочери. Она отдала жизнь ради спасения жизни другого. Это так похоже на нее… Как она умерла?

– Ужасно. Это было ужасно.

Она хныкнула. Крупные капли спустились по мокрой дорожке, хотя казалось, что Диана успела выплакать все слезы. Она оторвалась от матери, решив, что от ее объятий ей становится только хуже. Агнес понимающе отстранилась и перевела внимание на свою подругу, готовую разрыдаться.

– Иди ко мне, – шепнула Агнес, мягко обхватывая ее плечи.

– Его бабушка решила остаться? – с надеждой спросила молодая женщина со свертком.

В ответ Диана кивнула.

– Спасибо, что принесла его.

– Не меня благодарить надо. Не меня.

Сожалея, прижимавшая к себе ребенка женщина тоскливо опустила уши с неровными пятнами, выражение лица ее оставалось благодарным. Диана отвернулась, прерывая их зрительный контакт. Двинулась вглубь толпы, которая чуть расступалась, давая ей дорогу.

Диана винила себя. Убей она первого волка – они бы смогли вовремя заметить ту белоснежную самку, почти невидимую на фоне монохромных мест. Но от испуга ей удалось лишь ранить матерого, хоть и серьезно.

Когда она ушла подальше от входа, позади послышались встревоженные голоса. Жалобный голос Селены едва разборчиво, судорожно повторял имя ее дочери, истерзанное тело которой донес до убежища тот мужчина.

Файл3: Обвинение

13 ноября 3099 г.

Island 8

Остатки стаи удалось уничтожить лишь ближе к вечеру следующего дня. Когда опасность миновала, барсы немедленно начали готовиться к похоронам погибших. Их оказалось немного, и все они были удостоены предания огню.

В полночь древние обломки площади озарились светом двадцати трех погребальных костров, зажигаемых главным шаманом. Умерших необходимо проводить по всем традициям, и основная роль здесь лежала на жрице.

Собранная Селена совершала свой обход. Свет от языков пламени играл и переливался на подвешенной латунной курильнице, цепи которой она сжимала в своих бледных руках. Лицо ее было каменным, но сведенные брови и глубокие вдохи выдавали бушевавшие в ней эмоции. Селене потребовалось все ее мужество, чтобы провести тяжелый для нее обряд погребения.

Она остановилась у одного из костров. Селена знала, что ей не стоило этого делать, не стоило смотреть на деревянное ложе, объятое высоким огнем. Но она все равно оглянулась на него, чтобы в последний раз увидеть свою дочь, которую она провожала вместе с мужчинами. Стоило ей мазнуть взглядом по лицу умершей, как его сразу размыла навернувшаяся на глаза мокрая пелена. Селена прерывисто вздохнула, успокаивая себя. Она боролась с желанием откинуть цепи, упасть на колени и дать волю слезам. Но вместо этого Селена через силу оторвала взгляд от языков пламени и двинулась дальше.

– Ей так тяжело, – жалостливо шепнула Дора, наблюдая за обрядом.

Пока основная часть большого племени занималась уборкой территорий, у костров собрались те, кому погибшие были дороги.

– Лара была ее единственной дочерью, – ответила стоявшая рядом Диана, глядя куда-то под ноги.

Она не могла смотреть на костры. Не только из-за того, что их свет на фоне кромешной тьмы больно резал ее глаза.

– Еще есть два сына, – дополнила Дора. – Но они не смогут унаследовать ее дело. Оно ведь только женщинам передается. Это все так печально.

– Это точно не то, о чем ей стоит переживать, Дора, – тихо сказала Агнес. Темнота почти полностью скрывала ее силуэт за спинами дочерей. – К тому же, у нее есть шанс передать свои полномочия вон той девочке.