При всей видимой легкости испытания, оно могло обернуться плохо.

Во-первых, меня могли хватиться.

Во-вторых, в парковых кустах во множестве водились как простые местные алкоголики, так и эти, у которых под плащом ничего…

В-третьих – лес же. Мало ли что. А страшных сказок мы знали множество.

В тот день уже в полдесятого я изобразила страшную усталость и пошла спать. Без десяти одиннадцать, оставив на кровати «куклу» из подушек и покрывала, я, как была в прекрасном ночном платье, так и вылезла в окно, захватив только бабушкин платок – и бегом рванула в парк.

В 70-х годах это место было живее всех живых. Внизу горели фонари, сидели на лавочках люди разной степени опасности, возле пустой по буднему времени танцплощадки разорялась гармошка. От пруда с Черномором тянуло водой и тиной, под ногами скользил жирный после дождя чернозем.

Я постояла на лестнице, собралась с духом и нырнула в кусты налево. Там было совсем темно, узко, тропинка прыгала то вверх, то вниз, с одной стороны – старый окоп, с другой – крутой склон. Пройти мне предстояло примерно 200 метров.

По условиям договора фонарика мне не полагалось, поэтому шла я осторожно, чтобы не упасть и не испачкать прекрасную свою, тускло светящуюся в темноте ночнушку.

Примерно на половине пути я поняла, что за мной кто-то идет. Причем не просто идет, а явно крадётся.

Причем не просто так, по своим делам крадётся – а точно за мной.

Потому что, как только я останавливалась или замедляла ход, тот, что сзади, тоже притормаживал.

Мама дорогая, как я испугалась! Страх ударил мне по глазам и в ноги так, что я стартанула с места заправским спринтером, забыв про грязь и кочки. Ветка зацепила и сбросила с меня бабушкин темный платок, но я даже не заметила. Бежала я молча, и только когда увидела впереди просвет футбольного поля – наши местные «Лужники» – закричала, а точнее тихонько завыла, прося о помощи: «Ауыыыы…».

Димка и Сережка, как и было обещано, сидели на бревне и палили маленький костер. Но вместо того, чтобы прийти мне на помощь, заслонив от неведомой опасности, с воплями вскочили и рванули по направлению к дому.

Я осталась на поле одна.

И тут из лесу следом за мной вышел Игорёк.

– Ну, ты и бегаешь! – сказал он. – На, замерзнешь.

И протянул мне платок.

Оказывается, это он так решил меня подстраховать и даже поссорился из-за этого с друзьями. Он тайно шел за мной от самого моего дома, охраняя, просто навыков конспирации не хватило.

Я его немножко побила за это и даже поплакала, а потом мы вернулись домой.

На следующий день Димка в лицах нам рассказал, что в лесу живет настоящее привидение, которое ходит по лесу в длинном саване и воет. Чуть не сожрало, короче, и только поэтому им пришлось отступить.

А в мужскую компанию меня тогда приняли, так и быть…

5. ПЛАТЬЕ В АНАНАСАХ

Юбка-солнце, пышные рукава, огромный воротник клинышками и пояс с бантом – такое платье появилось у меня неожиданно в пионерском лагере, когда мне исполнилось 10 лет. Его маме привезла школьная подруга из-за границы. Но, поскольку подруга была гимнасткой, платье могло подойти только мне, а никак не взрослой женщине.

Оно было глянцевое, плотное, коричнево-оранжевое, как июльское солнце, и такое же жаркое, но зато всё в крупных ананасах, которые были для нас тогда символом других миров и несбыточной мечты.

Я пошла в нем на танцы и была звездой танцпола со своей юбкой, летающей туда и сюда. Я кружилась и сметала соперниц со своего пути как комета. Во всяком случае, мне казалось, что всё происходит именно так.

Потом утром я пошла в нем на линейку.

Потом после завтрака (манная каша на подоле, ага) – на речку.