Записки из Торфянска Даниил Пиунов

Торфянск – это мы

Когда я начинал писать эти рассказы, то не думал, что они станут чем-то большим, чем просто «записки в стол». Однако некоторые из представленных рассказов выдерживают уже второе издание, а какие-то будут представлены впервые.

Чем больше писал, чем больше вглядывался в лица моих героев, в дома, улицы, рынки и остановки, тем сильнее понимал: это не просто заметки, зарисовки, записки. Это даже не просто рассказы. Это голос целого города. Или даже не одного – целой провинциальной России, которая, как Торфянск, живет своей тихой, незаметной, но при этом удивительно яркой жизнью. Нескладной, противоречивой. Буйной, пестрой – нищей, глухой.

Разной.

Торфянск – это не точка на карте. Это состояние души. Это город, который можно обнаружить где угодно: в центральной полосе России, на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке. Это место, где время течет иначе, где события разворачиваются медленно, но оставляют глубокий след в жизни каждого человека. Это город, где каждый знает, как правильно жить, но при этом никто не знает, как выбраться из собственной рутины. Это город, который живет вопреки всему – вопреки экономическим кризисам, вопреки заброшенным заводам, вопреки бесконечным обещаниям о «светлом будущем». У многих людей, героев моего сборника, нет как таковой цели. Они просто живут или выживают – от зарплаты до зарплаты, от нового президентского срока до переизбрания.

Я не могу сказать, что Торфянск – город, где я хотел бы провести всю свою жизнь. Конечно, он часть меня, он часть общего национального кода. И все же он слишком дремучий… Но я точно могу сказать, что совсем не равнодушен к нему.

Писать о провинции – это всегда испытание: ты не можешь просто наблюдать, ты не можешь быть холодным летописцем. Провинция требует, чтобы ты чувствовал. Чувствовал ее боль, ее красоту, ее абсурд, благоговел и млел перед багряной Русью. И именно это я пытался сделать в каждом рассказе. Быть неравнодушным. Быть честным. Быть ироничным, потому что только ирония способна выдержать весь комизм и трагизм, которые переплетаются в жизни маленького города.

Я писал про пенсионеров, торгующих у дороги, потому что это не просто бабушки. Они – наша связь с прошлым, это те, кто вынес на себе всю страну, кто часто влачит жалкое существование, забытый обществом и государством.

Я писал про молодых и людей «за сорок», которые спиваются и стоят на грани развода, потому что их безнадежная жизнь, их несчастливые браки – это зеркало нашего времени. Это несбывшиеся мечты, это потонувшие в болотах представления о прекрасной, стабильной, ясной жизни.

Я писал про чиновников, которые обещают все, но не делают ничего, потому что это не просто карикатурные персонажи – это система, которая стала частью нашей реальности. Реальности, где никто давно не ждет помощи «сверху». Люди надеются на самих себя, живя одним днем.

Вы спросите, зачем я это делал? Зачем я собирал эти истории, смешные и грустные, злободневные и абсурдные? Зачем вам вновь лицезреть свинцовые мерзости русской жизни? «Однобоко и непатриотично», – из раза в раз говорили мои критики.

Ответ прост: я хотел, чтобы все мы посмотрели на провинцию иначе, чтобы увидели ее людей, ее лица, ее души. Провинция – это не просто география. Это часть нашей страны, часть нас самих. И если мы будем равнодушны к ней, мы будем равнодушны к себе. Вся страна – это провинция. И вся провинция – это страна. У нее нет начала и нет конца. Многомерна, бесконечна, сакральна.

Но писать о провинции тяжело. И главная тема этого сборника и, пожалуй, моего творчества вообще – бедность, вернее, нищета – материальная и нравственная. Та нищета, что становится фоном для всего, что происходит в Торфянске. Нищета здесь – не просто отсутствие денег. Это состояние отдельных душ и общества в целом, оно охватывает все: дома, дороги, лица людей. В Торфянске нищета подобна болотной трясине. Она засасывает, держит, не отпускает.

Болота Торфянска – это не только географическая реальность. Это, как ясно, метафора. Они – вызов. Они учат нас бороться, учат искать островки твердой земли, учат строить мосты, чтобы выбраться. И герои моих рассказов – это те, кто каждый день борется с этим болотом. Кто-то проигрывает, кто-то побеждает. Но каждый из них – это пример того, как можно жить, несмотря ни на что.

И все-таки люди продолжают жить. Они продолжают мечтать, продолжают смеяться, продолжают надеяться. В конце, кажется, виден «свет», которого многие так долго ждали от моего творчества.

И здесь я хочу сказать о патриотизме. Настоящем, не показном, не громком, не вымученном, а истинном, любовном. Патриотизм – это не про флаги и лозунги. Это про то, чтобы любить свою землю. Любить ее такой, какая она есть, со всеми ее недостатками, со всеми ее трудностями. Настоящий патриотизм – это неравнодушие, желание что-то изменить, желание сделать свою страну лучше. И провинция – это часть нашей страны, которую нельзя забывать. Нельзя считать ее чем-то второстепенным, чем-то неважным. Провинция – это сердце России. И если мы будем равнодушны к ее болям, мы будем равнодушны к себе.

Данный сборник является попыткой услышать голос маленького города, голос, который звучит тихо, но уверенно, голос, который говорит: «Мы есть. Мы живем. Мы чувствуем». А вместе с тысячей таких голосов слышна и вся Русь – махровая, болотная, багряная. И, конечно же, Святая.

Я надеюсь, что, читая представленные рассказы, вы услышите этот голос. И я надеюсь, что он заставит задуматься, улыбнуться, пережить спектр самых разных чувств и эмоций: от гнева и тоски до восхищения и умиротворения.

Потому что Торфянск – это не только мой город. Это наш общий город.

Это наша Русь. И другой у нас нет.

2025

Конченый человек

Завтра должны были начаться занятия у студентов, вернувшихся с зимних каникул.

Завыла сирена скорой помощи, еле-еле пробирающейся сквозь ряды отечественных автомобилей. До специальной операции они снова начали входить

в моду. Буквально заполонили улицы Твери, чутка потеснили подержанных японцев, немцев, французов. Кризис давал знать о себе каждый раз, когда все выбирались из тесных комнатушек, полученных при советской власти. Комнатушки эти, однако, были тихой гаванью, куда на причал вставали раз и навсегда. Хрущевки умеют приковывать, пленять тебя. Проживший там хотя бы несколько лет не имел возможности, но, главное, желания покидать кротовью нору. Рыть новые тоннели и искать пропитание где-то вне радиуса действия твоего роутера?

Нет, такой вопрос вообще не заботил обитателей коммуналки, куда возвращалась после небольших посиделок с бывшими одногрупниками аспирантка Маргарита, тащившая на плечах портфель с продуктами. Она выбралась из Торфянска около семи лет назад, и возвращаться туда ей было страшно: уж лучше напьется на Стеклозаводе да вернется на Фадеева – но только не домой, к мамане!

Сегодня она решила пополнить запасы. Кончился чай и сахар, крупы и манка, тушенка и батон. В общем, вышло так, что кончилось все, чем обычно питалась худенькая девушка, с короткими темными волосами. Они приятно блестели на солнце, в них чувствовалась живость и свежесть. И не потому, что Маргарита, в отличие от многих, пользовалась шампунем, но хотя бы потому, что еще не совсем утратила интерес к бренной жизни, живя, как и все, от зарплаты до зарплаты. Сейчас же волосы были растрепаны, виднелась проплешина, которая раз за разом вгоняла аспирантку в тоску.

Девушка поправила юбку и невольно уронила взгляд на колготки.

«Опять стрелки», – пронеслось в голове. «Убью продавщицу, подсунула говно. Прошлые носились гораздо дольше».

Расстроилась ли из-за такого пустяка Маргарита? Вряд ли, ведь если бы ей приходилось нервничать каждый раз, когда ее сверлит взглядом бородатый мужчина с четками, когда соседи по коммуналке не смоют в уборной, когда хабалка в типичной забегаловке подсунет протухшую курицу (ее хорошо изваляли в уксусе), то она бы давно потонула в унынии. Аспирантка, по советам друзей и коллег, уже который месяц пыталась не обращать внимания на свои проблемы. Вернее так: она придавала им гораздо меньшее значение, чем они того заслуживают. Прежде девушка сильно переживала, волновалась, даже питала какие-либо надежды. Поговаривали, что она мечтала переехать в Англию, как и ее далекая тетка Джулия, что сбежала на Запад во времена дешевого доллара. Ради такого пришлось выучить хотя бы алфавит. Благо для Маргариты изучение витиеватого языка на этом и закончилось. Еще чуть-чуть грамматики, базовая лексика (в школе учила немецкий – засада!). Теперь же лишь немного «спикает» на ломанном английском. Не имея возможности нормально практиковаться с носителями языка, Маргарита, как и многие ее ровесники, забывала некоторые правила-исключения, путалась во временах. Нынешние студенты, которых ей пришлось бы обучать, не особо придирчивы.

Когда Маргарита поднималась по лестнице, то случайно задела каблуками пухлое тельце, не подававшее признаков жизни. Обычно так валяются свиньи, наевшиеся желудей под дубом. Но, судя по всему, девушка задела не борова, но существо достаточно похожее на него. В собственных испражнениях, в окружении двух бутылок «Охоты», валялся сумасшедший, любивший воровать старую и поеденную молью шубу жены и бегать в ней по двору, оголяясь каждый раз, когда видел прохожего. Сейчас же Василию наверняка снился чудный сон, а потому аспирантка не захотела будить его.