– Марана выбрала! Жертва выбрана! – произнес Вышеслав, снова опрокинув рог со сладким медом в рот. – Вставай мальчишка!

Данка поднялся, стараясь сдержать ноги, которые дрожали, и посмотрел на отца с матерью. «Успокойся, мать, я мужественный», пытался ответить он ей взглядом, успокоить ее, как и отца, которые просто стояли, ничего не могли сделать они против выбора Мараны-ведьмы.

– Я Данка.

– Да-да, Данка, хорошо, сегодня тебе выпал шанс дать еще один плодородный год твоей семье, – произнес Абруй раздражительно, закатив глаза, но тут же спохватился и добавил, – подходи, не робей. Сегодня это твой праздник!

Было несколько криков одобрения, но не так много, как раньше. Данка смотрел на всех своих друзей с которыми играл. Мокша-пастух, Свят, тетка Галуба, кузнец Сварог, он смотрел на каждого и у каждого молчаливо спрашивал, как же это так, но все отводили взгляды, словно стесняясь того, что выбрали его, а не их, словно не хотели отвечать ему. Также Данка посмотрел и на Рада, и на Вышеслава, который своим взглядом как бы говорил, что знал, кого выберет Марана. Кинул взгляд Данка и на Абруя. И во взгляде его, Данка заметил то, что было скрыто от остальных: «Знаю и про курей, и про Орлика. Отказала. А я говорил вам, пусть лучше соглашается.»

Неужели это и есть последний момент, когда он видит свою семью? И отца, и мать, и Миру со Златкой? Неужели, эти триста лет они вот так жили? Когда были последние годы, Данка даже и не представлял, как это, когда избирали кого-то другого, Святара ли, или сына тети Чары, либо Крутило, либо маленькую Смиляну, когда потом дед Милех пошел и бросился в Штормовую реку. А теперь избрали его, и он должен был идти в замок на холме на смерть до отродья Чернобога. И неужели он видит их всех в последний раз? А как же меч, который сковал для него Сварог? И он, не выдержав своих мыслей, заплакал.

– Закон говорит, что ты должен идти сразу же, – проговорил Вышеслав. – Кто возьмется проводить этого юношу, кроме члена семьи его?

– Я проведу, – вышел из тени Градимир. И всегда он водил к замку на холме тех, кого выбрали. Всегда помогал идти в последний путь.

– Хорошо. Тогда решено. Стань у пламя, Данка-жертва, – Вышеслав сел.

– Пусть будет легкой смерть, и пусть идут с тобою Перун и Мать-Земля, – произнес тихо Рад.

Данка, немного успокоившись, не смотрел на родителей и сестер, стал у костра. Он держался, но боялся, что не выдержит и слезы, как и у матери снова польются из его глаз. Марана подошла к нему, и помазав пальцы в пепле, нарисовала на его лбу прокрученный крест. Наклонившись, собрала кости в мешочек. И затем, отступая постепенно от него, ведьма, выполнив свою роль, скрылась в темноте, уступив место Раду.

Старейшина подошел к мальчику очень близко. Данка видел пустые темные глаза Рада, ничего не замечая в них. Колокольчики медленно пели свою обычную песню «цинк-диньк-диньк-циньк-циньк», а Рад положил свои старые мягкие руки на плечи мальчику.

– Сегодня ты отдаешь свою жизнь ради жизни других кого ты любишь. Эту жертву боги вознесут к себе, а ты никогда не будешь забыт. Теперь ты можешь сказать слова, которые будут последними для твоей семьи, поэтому думай хорошо. Будь мужественным перед последним путешествием.

Рад опустился к земле, поднял немного пепла, оставшегося после Мараны, помазал им голову лося на своем кие, и коснулся креста на лбу Данки.

– Говори! – сказал Рад.

Данка повернулся к родным. Слова не приходили ему в голову. Он видел, как плачет его мать Иванка, как отец держится, чтобы не схватить его и не убежать, Златка, которая до сих пор вертелась на месте, и то улыбалась ему, то смотрела на маму и сама чуть не плакала. Мира еще не верила тому, что это будет последний раз, когда она видит своего брата, как и Данка, который не верил, что это будет последний раз, когда он видит свою семью. Слезы сами полились из его глаз.