– Ну, – сказал Борис, проглотив остатки карамельки, – что молчим?

Юрасов заворошил листами блокнота, готовясь записывать указания начальства.

– Вчера арестовали коллегу, бывшего товарища, будь он неладен, – продолжил Коляда. – А кто задержал? Правильно. Верные братья по оружию. Взаправду сказать, я ещё в этом кресле потому, что мы сами и задержали этого… как его… выродка. Напомните, с какого он района?.. Что молчишь, Дятлов, ты с ним работал? Может, и ты употребляешь вечерами? Поэтому всегда такой заторможенный?

Юрасов не нарочно улыбнулся.

– А ты чего? – спросил Борис.

– Извините, – ответил Юрасов.

– Извиняться вздумал! Ты кто такой? Работаешь всего два дня и…

– Месяц, – перебил Юрасов.

– Язык отрежь себе, пока я тебе лицо битой не размазал! – выкрикнул Борис.

– Вряд ли получится, – возразил Юрасов.

– Что?! Вон из кабинета! Топай отсюда! – кричал Борис, высунувшись из-за стола. – К вечеру жду рапорт об увольнении! – крикнул он вслед уходящему сотруднику.

– Дегенерат! Грязный щенок! – продолжал ругаться в воздух Борис, переводя дыхание и пытаясь отыскать папиросы в ящике стола. – Перечить вздумал. Ну, я ему… Напросился.

Он заткнул рот папиросой и успокоился. Дым заполнил помещение.

– Так, а вы чего тут?

– Вызывали, – ответил Симонов и скромно пожал плечами.

– Вызывают проституток. Ты проститутка?

– Нет.

– Зачем ты мне тогда нужен? – спросил Борис. – Иди лучше дверь в туалете сделай, а то отвалится! И уродца-коллегу возьми! Кто-то ещё хочет что-то сказать? – спросил Борис после того, как Симонов вышел из кабинета.

– Хорошо, – продолжил он, – остались здравомыслящие люди, да и просторнее стало. У нас нераскрытое убийство. Как её… баба эта… Гонская… Галанская? Обсудим, что имеем? Да, Топало, так как ты в отпуск собираешься, я Дятлова из района вытащил. Он по этому делу уже работает, а в курс других дел надо его ввести.

Топало одобрительно кивнул.

– Дятлов, что у нас по делу? – спросил Коляда.

– Людей опрашиваем. Все про волка говорят, какое-то общее помешательство.

– Волк?

– Люди вой ночами слышат, говорят: кто волка увидит, тому смерть.

– Зачем ты мне сказки пересказываешь? – рассердился Коляда. – Давай по делу!

– Осведомители молчат. Обнаружили видеокамеру на одном из домов по улице, где совершено убийство. К завтрашнему вечеру отработаем запись. Есть ещё один подозрительный тип, в больнице лежит с отравлением, говорит, что ничего не помнит – ни кто он, ни откуда. А главное, у него нет папиллярных узоров на пальцах. Впервые такое вижу. Врачи сказали, что это у него либо результат операции, либо травмы. Возможно, он обычный бродяга, но на вид жуткий тип. Проверим его тщательнее.

– Давайте, давайте. Об этом следователям ни слова. Дело Ловитину передали, пусть сосунок помучается. Как меня достали эти молокососы, которые ещё преступников толком не видели, а корчат из себя Шерлоков. На поручения его не отвечать. Ясно?

– Ясно, – отозвались оперативники.

– Хорошо, – Борис выпустил кольцо дыма. – Поезжайте сегодня на место, опрашивайте всех, кого увидите. Берите у них контактные данные, устанавливайте личность. Время на объяснения не тратьте, главное – зацепиться за что-нибудь. Оформите по итогу рапортом. Тех, кто подозрительно себя ведёт, – в отдел и хорошенько отрабатывать, – Борис покосился на биту, прохрустел пальцами и добавил: – Всё, за работу.

Полицейские поволокли за собой стулья. Острые края металлических ножек скользили по паркету, который давно потерял последний слой лака. На полу оставались рубцы, теряющиеся среди тысячи других царапин.

– Дятлов! Задержись.

Сотрудник вернулся на прежнее место.