Ловитин посмотрел в зеркало. Лицо бледное, мешки под глазами взбухли и посинели. «Права Ева. Неважный вид у тебя, Ловитин», – подумал следователь.

Чайник щёлкнул. Ловитин залил кофе кипятком. Стенка стакана затуманилась и треснула. Вода из трещины вылилась на стол. «Чтоб тебя!» Зазвонил телефон в кабинете. «Как всегда!» Ловитин вернулся к рабочему столу и снял трубку. Руководитель: «Зайди». Ловитин посмотрел на настенные часы – девять вечера. «Плохо», – поразмышлял он.

У руководителя на кожаном диване сидела Соня Краевская. Она едва заметно улыбалась и любовалась красными туфлями на шпильке, скрестив ноги в коленях и описывая свободной стопой круги в воздухе. Элегантно. Ловитин заметил шмат пережёванной жвачки на подошве туфли и ухмыльнулся: «Совсем неэлегантно».

Руководитель рассказал Ловитину о задержании наркоторговца. Оказалось, что наркоторговец – это полицейский одного из районных отделов Воскресенска, а значит, этим делом должны заниматься следователи Следственного комитета. Дежурный следователь Федосов – на выезде. Ловитин остаток монолога не слушал, поняв, к чему ведёт руководитель. Он наблюдал за Краевской – она заменяет Федосова при его занятости. Это её дело. Девичье лицо всё расползалось в ухмылке, а руководитель всё активнее открывал рот и щедро жестикулировал. Описанный этюд пробудил воспоминания из глубокого детства, когда Ловитина – светловолосого мальчугана, самого низкого в классе – звали просто Гришка. Воспоминания относились к тому возрасту, когда маскулинность и феминность были незнакомыми словами, а девочки соревновались в силе с мальчиками. Одна из одноклассниц допекала Гришку: то толкнёт, то заберёт ранец, то кинет в него что-нибудь. Однажды Гришка не сдержался и ответил обидчице кулаком по носу. Девочка чуть не погибла от потери крови – так судачила ребятня. В тот вечер отец отхлестал Гришку ремнём; он всю неделю не мог нормально сидеть и навсегда потерял желание конфликтовать с женщинами.

Ловитин не возмущался такого рода несправедливости, а подобные случаи учащались.

И в этот раз он не отреагировал.

В ожидании оперативников с задержанным Ловитин вернулся к изучению дела Галонской.

Выдержки из протокола допроса свидетеля Лагшмивары Фин-Фейербах:

«Я проживаю в доме 2Б по улице Северной. Живу с мужем около пяти лет и знакома со многими соседями. Работаю парикмахером в городе. Смена с 8:00 до 17:00, обед с 12:00 до 13:00. Суббота и воскресенье выходные…

Вопрос следователя: Вы знакомы с Гертрудой Галонской?

Ответ: Нет, с Гертрудой я не общалась. Она любила уединение, разговорам предпочитала телевизор. Я редко её встречала вне дома.

Вопрос следователя: Опишите, как у вас прошли 19 и 20 декабря.

Ответ: Работала. Ночью спала»…

Ловитин задумался. Он достал из верхнего ящика стола альбом в красном твёрдом переплёте. Пролистал исписанные страницы, примерно в середине сделал следующие записи:

«Убийство Галонской Г.

1. Допросить Фин-Фейербах. (Лжёт?)»

Зазвонил мобильник. Ловитин посмотрел на дисплей: «Ева». Принял вызов.

– Алло.

– Ты едешь?

– Нет.

– Почему?

– Работаю.

– Поужинаем вместе?

– Не знаю.

– Постарайся скорее.

– Попробую.

Вздох.

Гудки.

…

Ловитин взглянул на часы: десять ночи. Оперативников нет. Он позвонил в уголовный розыск. «Едем», – ответили в трубку.

Следователь отложил записную книжку и задержал взгляд на кипе бумаг на краю стола. Ворох из разных документов покрывала фототаблица – электронные фотографии на офисной бумаге с места происшествия. На снимках – улица и дома района, где был обнаружен труп в костюме Деда Мороза. Ничего особенного. Ловитин одёрнул себя и вернулся к делу Галонской.