Вторая попытка стать счастливой Инга Вонг, Инна Деми

Гостиная наполнялась шёпотом. Приглушённые голоса, осторожные взгляды, негромкий звон бокалов с водой и крепким алкоголем. Запах свежих цветов смешивался с тяжёлым ароматом ладана, принесённого кем-то из родственников. Я стояла у камина, вцепившись пальцами в чёрную ткань платья, будто стараясь удержаться на ногах.

Моего мужа, Павла, похоронили утром. Теперь в нашем доме собрались друзья, коллеги, дальние родственники – все, кто хотел выразить соболезнования, кто чувствовал себя обязанным прийти.

Каждый раз, когда кто-то подходил ближе, произносил заученные слова утешения, я кивала, но не слышала их. Мои губы двигались, отвечая что-то дежурное, но смысла в этих словах не было. Всё, что имело значение, ушло вместе с Павлом.

– Выпей глоток воды, – тихо сказала Наталья, моя лучшая подруга, протягивая бокал. Она вот уже третий день не отходила от меня, словно знала, что без неё я просто рассыплюсь, как фарфоровая статуэтка.

Я взяла стакан, но не сделала ни глотка. Губы были сухими, но пить не хотелось. В горле стоял комок, мешавший дышать.

– Все смотрят, – прошептала я, не зная, зачем это сказала.

– Пусть смотрят, – ответила Наталья, сжимая мою руку. – Они придут, поговорят, уйдут. А ты останешься. Ты должна держаться, Маш.

Я склонила голову. Да, я останусь. В этом доме, полном эха чужих голосов, в этой жизни, которая теперь кажется чужой.

Кто-то хлопнул меня по плечу. Дядя Павла, Виктор Сергеевич. Высокий, грузный мужчина с лицом, покрасневшим от спиртного.

– Ты держись, девочка. Павел был хорошим человеком…

Он ещё что-то говорил, но я снова не слышала. Просто кивнула, опустив взгляд. Всё, что мне хотелось, – чтобы этот день закончился. Чтобы этот ад закончился.

Но он только начинался.

Одиночество било в висок, отдавало в грудную клетку ноющей пустотой. Я действительно осталась одна. Без детей, без мужа, без будущего, которое ещё вчера казалось мне чем-то незыблемым. Мысли, одна тяжелее другой, давили на меня, и слёзы сами собой стекали по щекам. Как же мне было противно от самой себя – сегодня я должна думать о нём, о Павле, а не о себе. О том, каким он был, что он значил для всех нас. А я думаю о том, как мне теперь жить.

Но я жива. Я должна быть благодарна хотя бы за это. Я дышу, стою, говорю. А он… он нет. Павел умер. Сердце. Всё случилось так быстро, что даже теперь кажется, будто это ошибка, чья-то нелепая шутка. Но его больше нет. Никогда не будет.

Меня передёрнуло, дыхание сбилось. Я всхлипнула, закрывая лицо ладонями. Никогда…

Гости разошлись. Дом опустел. Остался лишь тяжёлый запах духов, кофе и чего-то неуловимо мрачного – может быть, самой смерти. Я медленно пошла по дому, неосознанно проверяя, действительно ли теперь я одна.

В коридоре всё было так же, как всегда, но теперь в этом порядке было что-то пугающее, безжизненное. Я заглянула в кабинет Павла. На его столе лежали несколько папок, ручка, пара монет. На стуле висел его любимый тёмно-синий пиджак. Осторожно провела пальцами по спинке кресла, как будто надеясь, что почувствую тепло, которое могло там остаться. Но нет.

В гостиной тускло горел торшер. На полке стояли наши фотографии – свадьба, отдых у моря, какой-то банкет, где он смеялся, глядя на меня. Взяла одну из них, провела пальцем по стеклу, но тут же поставила обратно, боясь, что если задержусь, то не смогу отпустить её.

Вошла в гардеробную. Там всё было так, как он оставил: идеально выглаженные пиджаки висели на своих местах, галстуки аккуратно разложены на подставке, запонки лежали в шкатулке. Погладила по ткани смокинга, ощутила под подушечками пальцев холод металла запонок. Как будто он всё ещё здесь. Как будто всё ещё можно повернуть вспять.

Вышла в спальню и услышала звук. Едва уловимый, но резкий. Писк. Я замерла.

Телефон.

Телефон Павла.

Посмотрела вокруг, пытаясь понять, откуда доносится этот сигнал. Сердце забилось чаще. Писк повторился. С трясущимися руками открыла его портфель, нырнула внутрь ладонями, нащупала холодный корпус. Экран не горел, но батарея была на исходе – осталось всего три процента. Именно поэтому он и пищал.

Я сжала его в руках, едва сдерживая новый поток слёз. Хотела просто выключить. Погладить экран, последний раз провести по нему пальцем, как по его щеке. Оставить в прошлом.

Но в ту же секунду телефон ожил. Подсветка загорелась.

Множество пропущенных звонков. Но взгляд остановился на новом уведомлении. Сообщение.

"Пришли деньги на дочь."

Я застыла. Я не могла дышать.

Губы онемели. В груди всё сжалось, как будто невидимый кулак выдавливал из меня воздух.

Мой Павел. У него есть дочь?

Мир рухнул вторично, и на этот раз – без шанса подняться.

Я сидела в маленьком уютном кафе у окна, обхватив ладонями чашку с кофе. Тёплая керамика чуть согревала холодные пальцы, но внутри всё равно было пусто и ледяно. За стеклом шёл мелкий дождь, размывая огни уличных фонарей, и редкие прохожие спешили укрыться под зонтами. Я же сидела неподвижно, словно меня не касалась эта суета.

– Маш, ты себя накручиваешь, – тихо сказала Наталья, сидящая напротив. В её голосе было столько заботы, что я едва сдержала новый поток слез. – Может, это какая-то ошибка? Дурацкое совпадение? Что угодно…

Я покачала головой, глядя в тёмную гладь кофе. Слова застряли в горле. Я не знала, что сказать. Хотела бы поверить в её версию, но внутри меня всё уже сдалось перед правдой. Павел мне лгал. Годы. Всё это время у него была… дочь. Где-то там, в другой семье. Или, может, тайно от неё. От меня. Я не знала, что хуже.

– Телефон сел, – напомнила Наташа и накрыла мои руки своими. Её пальцы были тёплыми, настоящими, живыми. Единственное, что сейчас меня держало. – Мы ничего не узнаем, пока не получим доступ к нему.

Медленно подняла на неё глаза и выдохнула:

– Я переписала номер.

Подруга замерла. Потом резко выпрямилась, взгляд её оживился, в уголках губ мелькнуло что-то похожее на предвкушение.

– Так чего мы ждём? – сказала она, доставая телефон. – Сейчас пробьём по базе, кто это и где живёт. А потом поедем и поговорим.

Я посмотрела на неё, не зная, хочу ли я этого. Была ли я готова? Хотела ли знать правду, которая уже начала менять всё, во что я верила?

Но Наталья уже щёлкала по экрану.

– Коленька, помоги узнать данные владельца номера, – ласково сказала она, набирая мужа. – Да, сейчас скину тебе… Спасибо, родной. Да, к ужину будут твои любимые котлетки, не переживай. – Она улыбнулась, слушая ответ на другом конце, и спустя пару секунд положила трубку.

– Скоро будут данные, – сообщила она мне, убирая телефон.

Я молча кивнула. А потом, набравшись воздуха, спросила:

– И что мне с этим делать? Вот увижу я эту девочку… С глазами Павла. И что дальше?

– Тогда ты узнаешь правду, – Наталья наклонилась вперёд, её голос был уверенным, но в глазах читалась забота. – Маш, если ты этого не сделаешь, это будет терзать тебя всю жизнь. Ты всегда будешь гадать, кто она, как живёт, почему Павел тебе лгал.

– А если я узнаю? – перебила я её, с трудом сдерживая дрожь в голосе. – Если она правда его дочь? Что это изменит? Павла уже нет. Зачем мне лезть в их жизнь? Может, она даже не знает о нём! Как я могу появиться там, как призрак прошлого?

Подруга покачала головой:

– А может, она ждала всю жизнь, чтобы узнать правду. Ты не думала об этом? Может, эта женщина… её мать… тоже пыталась дозвониться, найти способ связаться. А Павел… – она замолчала на мгновение, словно подбирая слова, – Павел мог пообещать что-то, а потом не выполнить. Ты же его знала, Маш. Он был человеком долга, но он умел прятать правду, если считал, что так лучше.

Я горько усмехнулась. Да, Павел всегда был таким. Всё под контролем. Всё разложено по полочкам. Даже свою смерть он оставил мне аккуратно упакованной, без лишних сложностей – крепкие замки, проверенные контракты, никакой финансовой неразберихи. Только вот сердце его не выдержало.

– А если я не справлюсь? – тихо спросила я. – Я столько лет прожила с этим человеком. Думала, что знаю его, что мы семья. А теперь… теперь я понимаю, что он мне лгал. Как мне жить с этим? Как мне даже дышать?

Наталья снова сжала мои руки.

– Ты не одна. И ты справишься. Главное – идти вперёд, а не застревать в прошлом. Узнать правду – это твой шаг вперёд. Не ради Павла, не ради этой девочки, а ради себя.

Я медленно выдохнула, закрыла глаза и кивнула. Да, возможно, Наталья была права.

– А если я не справлюсь?

Ответа не последовало. В кафе звякнула дверь, кто-то зашёл, стряхивая с плеч капли дождя. Наталья машинально взглянула в сторону входа, а затем опустила глаза на экран телефона, который вдруг завибрировал. Сообщение. Я увидела, как её пальцы дрогнули, как она медленно разблокировала экран и пробежалась глазами по строчкам. Её лицо на мгновение застыло, а затем медленно изменилось – сначала удивление, потом лёгкий шок, который она тут же попыталась спрятать.

– Что? – я не выдержала этой длительной паузы.

Она подняла на меня глаза. В её взгляде читалось что-то странное, что-то, от чего у меня холодок пробежал по спине.

– Ялта, – тихо произнесла она.

Я моргнула. Глухо переспросила:

– Что Ялта?

– Адрес проживания той женщины… Ялта.

Почувствовала, как внутри что-то проваливается в бездну. Это был не просто адрес, это был приговор. Чёрные буквы на экране телефона, казалось, горели огнём, выжигая всё, что я думала о своей жизни. Ялта. Далеко. Совсем другая реальность. Там, у моря, жила женщина, которая, возможно, долгие годы любила моего мужа. Там росла девочка, которая носила его черты.