– Сделать, – кивнул медведь и поковылял в лес.

– Да, найти трудно будет, – посетовал Ворон. – Какая вон темень.

Тучи, и вправду, уже успели нависнуть над нами, толкаясь, спеша занять лучшие места, чтобы достать нас наверняка. А вот и дождик.

Вскоре стали приносить всякие вещички, в основном разный хлам. Да, люди здесь бывали и не раз, но определить что-то конкретное было невозможно. Шатун тоже ничего не обнаружил, так что, когда совсем стемнело поиски прекратились. Копатели ничего не накопали, только всякое барахло. Единственно, что я из всего этого оставил, и то, чтоб было хоть что-то, лишь какую-то безделушку – не то серьга, не то кулон овальной формы. Из какого металла было не разобрать, но, вроде как, не из золота. По всему видать лежала здесь давно.

Лагерь решили разбить здесь, от дождя прятаться в лесу сподручнее, да и навесы соорудить легче. То тут то там разгорались костерки, готовилась еда.

Поскольку меня никто никуда не звал, я решил, что надо разыскать Ворона, к тому же он сам просил от него не отставать. Только вот где искать, блин, непонятно, как они лихо разбежались – лишь бы только не работать. Что ж, делать нечего – стал ходить от навеса к навесу, от костерка к костерку.

Нашёл я его под двумя раскидистыми дубами, навеса не делали – густые ветки хорошо защищали от дождя, что даже костер горел ровно и Малуша на нём уже что-то варганила. Шатун и Тихомир занимались своими делами, дед Лука, свернувшись колачиком, дремал.

– Путное что? – спросил Ворон. Он точил свой топор-кирку, прислонившись спиной к дереву.

– Да ерунда всякая, – подсев к нему сказал я. – Только вот эта безделушка, – я показал ему серьгу.

– Думай сам ты.

– Ну, пока не понять, надо почистить, вещь не кустарная, может печать изготовителя найдется.

– Хыть, по чем знашь? – садясь и позёвывая спросил Лука.

– А вот ушко, не продырявлено, а литое, а для этого оборудование специальное надо, да умение, а у каждого своё, да каждый…

– Ясень пень, орудование нужно умелое, но как ты сыщешь того мастера…

– Всяко семечко свое времечко, – сказал Ворон. – День прошёл, а не на аршин не продвинулись мы. Делать будешь что ты?

– Блииин! Ну почему я то?

– Ну кто, а? Все человеки эти – я знаю, они свои, привычные, – Ворон повертел головой. – Из ниоткуда появился ты, кто – не ведаешь ты, даже сам ты. Всё блины просишь, хотя знаешь ты – никто их не принесёт…

– Да, бли…

– Все побаиваются тебя, – Ворон придвинулся чуть ближе, – ты какой-то… другой.

– Другой! – удивился я. – Что значит другой?

– Ну… – Ворон посмотрел из стороны в сторону, – чуждый, сторонний.

– Можно подумать вы свои в доску, – злорадно заметил я. – Да бояться-то чего? – признаться, меня это, почему-то, порадовало.

– Хыть, – встрял Лука. – Молнии по людям за зря не бьють, а тут аж два раза.

– И ходишь, как ни в чём не бывало ты, – подытожил Ворон.

– Подумаешь, – пожал я плечами, – случайно вышло.

– Хыть, каковы веки, таковы и человеки, в случай не верють – люд дремучий, как вон те тучи, – Лука поднял голову, с неба, по-прежнему, сыпал дождь, шуршали листья деревьев, словно они перешептывались о накопившемся за день.

«Эх, а если бы листья ещё и светились… а если бы мы были синие у нас были хвосты, да косы, то было бы как в «Аватаре». Я улыбнулся, представляя себе эту картину… так стопэ! Что за аватар такой… аватар, аватар… что-то знакомое, что-то знакомое… что это значит? Ладно, хоть что-то всплывает».

Я посмотрел на боевой топор Ворона, который он только сейчас прекратил точить – чёрный, целиком из стали. Узор с серебряными жилками покрывал всю рукоять, которая заканчивалась головой слона с серебряными глазками и хоботом, и все это изящно превращалось в лезвие. Из обуха, то бишь из головы слона, вырастал четырёхгранный клюв длиною с ладонь.