– Ага! – радостно кивнул тот головой.

– Пошли, – Он открыл дверь и зашёл внутрь, я за ним.

– Что-то важное? – мы стояли в предбаннике и мне было интересно зачем мы здесь, может сейчас-то мне объяснят, что происходит.

– Меня учи ты, – ответил Ворон, и приподняв голову посмотрел на меня.

– Не понял!?

– Видел я, как ты… – Ворон подбирал слова попутно, странно жестикулируя, – того мужика… ну, когда сеча была… на тебе он, а ты сжал его… – Ворон сделал жест, как будто кого-то сильно обнимает, – и он… он… уснул…

– Задушил? – сказал я.

– Да, да, за-ду-шил… точно.

Затем вплотную подошёл ко мне и сказал:

– Научи!

– Чего – научи? – опешил я. «И когда успел разглядеть-то?».

– Так же вот… ну – задушил.

– Да я …

– А я буду учить тебя. Хочешь метать ножи, хочешь топоры?

– Да я и так-то их не держал отродясь…

– Ааа, – обрадовался Ворон, погрозив мне пальцем. – Знать польская? Чувствовал как. Стой! – воскликнул он и уставился на меня. – Мечник будешь. Слово? – и протянул мне ладонь.

– Что… что слово? – не понял я.

– Да что, что! – вскинулся Ворон. – Своим научаешь меня ты… этим…

– Приёмам, – подсказал я.

– Во, во! Самым этим, а тебя я – мечному уму. Слово? – и опять протянул мне руку.

– Но… но… я… я не знаю, как это получилось, само как-то, – сказал я, Ворон нахмурился. – Я ж не против, но я правда не помню.

– Так-то не страшно! – обрадовался он и ткнул в меня пальцем. – Главное – тело помнит. Ну, слово? – и опять руку протягивает, улыбается.

– Ладно… слово, – я тоже протянул руку.

Он схватил меня за изгиб локтя, а я его.

– Но! – я поднял левый указательный палец. – Еже ли не получится, Ворон, не обессудь – я тебя предупредил.

– Добре, – согласился он и, потирая ладони, встал на середину комнаты. – Ложись давай, значит, как тогда.

– А я помню, что ли? – меня это по-прежнему не радовало, даже с перспективой что-то вспомнить.

– Скисать – только рожу портить, ложись сказал, – нетерпеливо махнул рукой Ворон.

Я вздохнул, лег на спину с согнутыми коленями. Ворон встал на четвереньки между ног.

– Стой! – сказал я. – А если войдёт кто?

– Не боись, – усмехнулся он. – Живота запасного никто не имеет.

– Ладно, Ворон! – согласился я. – Тогда вместо птицы побудешь подопытным кроликом.

И пока Ворон переваривал услышанное я, немного помедлив, закинул правую ногу ему на шею. Пытался пристроить куда-нибудь левую, но никак не выходило, что-то было не так.

– А! Стой! – вспомнил я. – Руку, руку давай.

– Какую?

– Так… э… правую давай… ага… да, это, если, там, станет плохо, типа, то свободной рукой похлопаешь по мне, – и я похлопал его по плечу, показывая, как это выглядит.

Ворон кивнул, я одной рукой схватил его за запястье, другой за шею, потянув на себя. Вытянул вверх левую ногу и, заведя под колено стопу согнутой правой ноги, стал её сжимать. Ничего не происходило, Ворон терпеливо ждал; вообще-то, Ворон, несмотря на небольшой рост и не, прямо скажем, богатырское сложение, был сильным воином. Плотность мышц была большой, шея на ощупь, как бревно, а запястье такое толстое и твёрдое, что мне было, даже, больно его сжимать.

Я отпустил его, лег и попытался расслабиться – раз не получается, значит я делаю что-то не так, возможно, не та последовательность.

– Так, – сказал я. – Давай, ты, как будто, меня душишь двумя руками… так, – ногой уперся ему в бедро, затем убрав руку закинул правую ногу ему на шею и завёл под левое. Держа его за шею и за руку, и развернувшись корпусом чуть-чуть в его сторону, стал сжимать левую ногу в колене. Ворон захрипел, задёргался, чуть не вырубился. Я снял замок:

– Чего не похлопал? – спросил я.