– Перестань врать себя, а заодно и мне, Катя, – сопровождает он действия словами и всё-таки освобождает для меня путь к спасительной свободе.

Однако я не могу сдвинуться с места.

– О чем ты? Я не понимаю…

– Санёк больше тебя не тронет. Никто не тронет. Я не позволю, – Марк сообщает об этом словно между делом. Как будто его покровительство это само собой разумеющееся дело. И вновь двигается куда-то вглубь кухни, к окну, откуда он и подошёл ранее.

– Ты странный, – не могу удержаться от комментария, следя за фигурой парня неотрывно.

– А ты бесишь, – парирует он, с силой захлопывая окно и включая кухонную подсветку.

Серьезно? А раньше так нельзя было сделать, чтобы не пугать?

– И чем же? – все ещё находясь под влиянием раздражения, спрашиваю я.

Костров усмехается, я понимаю это по короткому смешку и тому, как на мгновение дрогнули плечи. А следом оборачивается, обводит мою фигуру каким-то до ужаса проницательным взглядом, отчего я стыжусь того, что согласилась примерить на ночь домашние шорты и футболку Камиллы. И произносит укоризненно:

– Нельзя быть такой невинной забитой тихоней и одновременно с тем соблазнительно дерзкой девчонкой.

Это я-то дерзкая? Да он же сам меня… провоцирует!

– Вот поэтому-то ты мне и не нравишься, – прищурившись, заявляю, стараясь игнорировать смятение. – Несёшь полнейшую чушь, чтобы заговорить зубы и запудрить мозги. Давно уже была пора понять, Марк. Подобный метод в моем случае срабатывает лишь в холостую. Я не прощу тебе весь прошлый год.

– Это мы ещё посмотрим, – говорит он, улыбаясь так открыто, что на его щеках появляются ямочки. – Ну, ты набирать воду собираешься или жажда уже испарилась?