– Сегодня каким-то чудесным образом он подкараулил в аллее, когда я только с Костей распрощалась, – качаю головой, чтобы выбросить из нее неуместные мысли.

– А что вы делали там с этим твоим Костей? – последнее слово Костров выделяет елейным тоном, словно имеет какие-то личные предубеждения в адрес мужчины моей мамы. С чего бы вдруг?

– Он купил мне мороженое… – произношу с опаской, и вновь смотрю на одноклассника. – Марк, я не понимаю, чего ты хочешь от меня?

Мне одновременно и страшно, что Марк мог каким-то образом узнать о моих чувствах к Косте, и вместе с тем я чувствую глухое раздражение. С чего он вообще устроил тут допрос?

– По-моему несколько дней назад я ясно дал тебе знать о том, каковы мои желания.

– Но… это же полнейший вздор, – окончательно растерявшись, заявляю на выдохе. – Я всего лишь хочу тихо и мирно закончиться одиннадцатый класс и уйти. Мне не нравится играть в эти игры, это невесело.

– Мне тоже не весело, – говорит Марк и вдруг сокращает разделяющие нас метры. Он останавливается так близко, внимательно рассматривая мое лицо. Словно… видит больше, чем я хочу показать. – Ты снова плакала, у тебя глаза красные. Из-за Санька или своего… Костика?

– Костя-то тут вообще при чем, он наоборот меня успокоить пытался, – произношу запальчиво, настолько взволновало меня приближение Кострова.

Слышится скрип. Нет, не двери. Едва ли в этом роскошном доме скрипит хоть одна дверца. Так звучит скрежет зубов Марка. Он стискивает челюсть настолько, что становятся видны желваки.

А я недоумеваю. Почему он злится? Так бесит терпеть школьную плаксу-изгоя?

– Тук-тук, я с какао, – показательно громко стучится локтем в уже открытую дверь Селезнева. Я тут же поворачиваюсь в сторону одноклассницы, и вижу дымящиеся кружки в ее руках. Всего две.

– А я иду нахер, знаю, – отрывисто бросает Марк с металлом в голосе и вдруг, резко развернувшись, уходит из комнаты.

– Ты как умудрилась его так раздраконить? – с интересом вопрошает Камилла, проходя внутрь и ставя кружки на учебный стол.

– Сама не понимаю, – все ещё хлопая глазками, как полнейшая дура, отвечаю бесцветно.

Кажется, Марк действительно разозлился. Но не что именно?.. Что я сказала такого, чего бы он не хотел слышать?

– Ты хоть что-нибудь вообще в этой жизни понимаешь? – со скепсисом фыркает брюнетка, теперь уже с комфортом располагаясь на кровати. Кажется, пить какао она даже и не собирается.

Заметив немой вопрос на моем лице, она закатывает глаза и отмахивается.

– Ладно, расслабься. Это я так, по привычке… – говорит она, задумавшись. – Кстати, чтоб ты знала, мы с Марком не встречаемся. Он брат мой двоюродный по материнской линии. Не люблю просто об этом распространяться. Поругалась на неделе со своими предками, и тетя Эльза разрешила мне пожить на время здесь. Не переживай, не украду я твоего Марка.

– А с чего мне переживать-то? Я к нему ничего не чувствую, кроме… – замялась, почувствовав внезапную неловкость.

А что я, собственно, чувствую к Марку? Почему нахожусь все ещё здесь? Даже после того, как высказала ему все, что хотела, пусть и с ужасной подачей…

– Да забей. Его такими фразочками все равно не пронять, – так и не дождавшись моего полного ответа, произносит Камилла, а затем достает свой телефон. Лицо ее вытягивается от удивления. – Слушай, кажется, домой ты не скоро попадешь. Тут смска от МЧС пришла, говорят скоро град начнется…

Словно в подтверждение ее слов по крыше вдруг начинает неистово барабанить, словно туда грузовиками выгружают груды камней.

– О, надо же, уже начался, – дивится брюнетка без особых эмоций, бросая взгляд через окно.