Камилла реагирует привычно. Дёргает плечом, явно чувствуя дискомфорт очередного от коверканья своей фамилии, а следом рывком встаёт на ноги и медленно приближается к Кострову.

– Да пошел ты, козлина, – с моего ракурса не видно, каким взглядом одноклассница награждает Марка. Но зато я прекрасно слышу, как ее голос едва ли не клокочет от ненависти.

От этого становится вдвойне неуютно. Не знаю, что связывает этих двоих, но стать свидетельницей драки… На такое я точно не подписывалась!

– А… мне кажется уже пора, – произношу, подскакивая с места.

Плевать, что я одном лишь халатике, а мои вещи в стиральной машинке злейшего врага. Добегу и так! Подумаешь, промокну под дождем или в меня ударит молнией по пути, всяко лучше, чем…

– Никуда ты не пойдешь, новенькая, – тон Марка приобретает холодные нотки. Он встаёт наперекор моему движению, не подпуская к двери. – Помнишь, что ты мне пообещала?

Едва сдержав икоту от испуга, медленно поднимаю голову и сталкиваюсь с нечитаемым взором глубоких синих глаз. Вероятно даже грозовое небо за окном не сравнится с тьмой, что таиться на дне его взгляда. И чудится мне, что этим мраком стоит не просто желание в очередной раз высмеять меня. Даже не злость, а… Да черт разберёт что!

– Я ничего тебе не обещала, – произношу на выдохе.

"Влюбись в меня", – словно эхом в голове звучит его уверенный голос. И от этого по телу бегут мурашки.

– Тем не менее, ты здесь, – удерживая меня одним взглядом, настаивает Марк.

Я осторожно делаю шаг назад, поддавшись эмоциям. Меня словно с головой накрывает волной запоздалого стыда.

Что я творю? Почему я здесь? Похоже, Марк подумал, что я пришла, чтобы соответствовать его дебильному договору. Но я ведь… Мне нужно было совсем другое.

– Пожалуй, схожу сделаю нам какао, – вдруг разрушает напряженное молчание Камилла, о существовании которой я на несколько мгновении успела даже позабыть. – Романова, тебе с сахаром?

"Нет, не бросай меня с ним!" – хочется крикнуть в ответ, однако сил у меня хватает только на то, чтобы кивнуть.

Я безнадежна...

Мы остаётся с Марком одни. В пустой комнате, тускло освещаемой настенными лампами. За окном шумит дождь, грохочет гром. А внутри в моих ушах оглушающе стучит пульс.

– Ты из-за Санька психовала всю неделю? – тон Марка звучит серьезным, он так и не сводит меня глаз, приговождая им к месту.

– Нет… Да… Почти, – путаюсь в ответах я не зная, как вообще можно говорить о чем-то таком с Костровым.

Когда мы вообще нормально разговаривали? Я не могу даже вспомнить, чтобы наши беседы не сопровождались либо моими слезами, либо его насмешками.

Однако сейчас все по-другому. Я буквально кожей чувствую, насколько раскаляется обстановка между нами, словно заряженных молекул воздуха становится больше, они сталкиваются, грозя заискрить. Но останавливаясь в шаге от хаоса.

– Я думала, что это все твоих рук дело… – спустя недолгую паузу продолжаю, обнимая себя руками и опуская голову.

Не хочу видеть эмоций Марка, мне плевать, что он обо мне подумает. Что я ябеда? Или, как принято выражаться, крыса? Разве это должно иметь значение?

– …но как только вы с Терентьевым перестали ходить в школу, Васильков прицепился как репей. Думает, что это я виновата в вашем отстранении. Тебя и Артура. Кажется, он даже не в курсе, что случи…

– Прицепился как репей? – перебивает меня Костров, кажется, по-своему оценив мою попытку быть откровенной. Голос его пропитан напряжением. – Что это значит?

– Ну, преследовал, посылал записки с угрозами, – поднимаю плечами, продолжая говорить только правду.

Поверит ли он? Ведь Саша его друг, а я всего лишь… кто?