Ветви времени: Лекции доктора Кванта Вадим Носоленко

Осенний дождь стучал по высоким арочным окнам восточного крыла корпуса Беккера, создавая тихую перкуссию, которая совпадала с тревожным сердцебиением Арии Ломовой. Она неподвижно стояла, наблюдая, как капли прочерчивают хаотичные узоры на стекле – каждая из них, думала она, словно временная линия, разветвляющаяся на бесчисленные возможности.

«Он действительно приезжает, – сказала Ария, не поворачиваясь к соседке по комнате, расположившейся в антигравитационном кресле позади неё. – Сам доктор Алексей Квант».

Майя Чен оторвала взгляд от своего квантового планшета с недоверчивым выражением лица. «Так нам постоянно твердит администрация. Загадочный исследователь времени, вернувшийся из будущего с революционными открытиями». Она демонстративно закатила глаза. «Похоже на отчаянную попытку Института повысить набор студентов».

«Ты не веришь, что это правда?» – пальцы Арии непроизвольно коснулись небольшого металлического диска, вживлённого за правым ухом – её имплант НейроЛинк, новейшая модель, на которую она потратила годовую стипендию. В отличие от большинства студентов, использовавших свои импланты в основном для ускоренного обучения и развлечений, Ария модифицировала свой для расширенного хранения памяти. Что-то, чего она не могла толком объяснить, побуждало её максимизировать свои когнитивные возможности, словно готовясь к информации колоссальной важности.

«Я верю, что доктор Квант существует, – уступила Майя, отложив планшет. – Я верю, что он блестящий физик. Но реальные путешествия по ветвям вероятности? Личное переживание множественных будущих? Да брось, Ария».

Разговор прервал мягкий звуковой сигнал из обоих имплантов – общекампусное уведомление. Профессор Ирина Савина, глава кафедры хронодинамики, её строгое лицо появилось в мысленном взоре благодаря нейронной проекции:

«Всем студентам напоминаем, что завтрашняя специальная лекция доктора Алексея Кванта начнётся ровно в 9:00 в Большом Амфитеатре. Посещение добровольное, но настоятельно рекомендуемое. Беспрецедентные исследования доктора Кванта в области изучения ветвей вероятности имеют глубокие последствия для нашего понимания хронологического детерминизма и будущих траекторий нашего вида. Это не просто очередная теоретическая презентация – это взгляд в возможные будущие человечества».

Майя драматично схватилась за сердце, когда уведомление закончилось. «Глубокие последствия! Послушай Савину – можно подумать, что сам Господь Бог собирается выступить с лекцией».

Но Ария едва слышала её. Упоминание «ветвей вероятности» спровоцировало нечто – странное ощущение, которое она испытывала с возрастающей частотой. Мгновенное удвоение реальности, как будто она одновременно переживала две слегка различные версии одного и того же момента. Её невролог называл это «временными эхо», редким побочным эффектом её особой конфигурации импланта. Но они ощущались как нечто большее.

«Я иду в библиотеку», – внезапно объявила Ария, хватая с крючка у двери куртку, реагирующую на погоду.

«В такой дождь? Виртуальный доступ к библиотеке идеален прямо отсюда».

«Мне нужны физические архивы, – ответила Ария. – Я хочу прочитать всё, что Квант опубликовал до того, как… ушёл».

Майя пожала плечами. «Как хочешь. Я присоединюсь позже к Марку и клубу скептиков в корпусе Хокинга. Они готовят вопросы, чтобы бросить вызов твоему пророку завтра. Присоединяйся, если хочешь услышать другую точку зрения».

Снаружи кампус Глобального Института Хронодинамики раскинулся на территории, когда-то бывшей швейцарской сельской местностью, его биоадаптивная архитектура одновременно сливалась с естественным ландшафтом и улучшала его. Созданный в 2050-х годах как ведущий исследовательский центр человечества по временной физике, он только вырос в значимости после подписания Климатических стабилизационных соглашений и последовавшего за ними научного ренессанса. Теперь, в 2087 году, он стоял как, пожалуй, самое престижное научное учреждение на планете.

Ария подняла капюшон куртки и поспешила по дорожкам, скользким от дождя, проходя мимо групп студентов, столпившихся под прозрачными погодными щитами, разбросанными по кампусу. До её ушей доносились фрагменты взволнованных разговоров:

«…говорят, что он прожил восемь субъективных лет в одной временной линии, где…» «…привёз технологические проекты, противоречащие установленным…» «…утверждает, что у эволюции есть направленная цель, можешь в это поверить…»

Последний комментарий заставил Арию на мгновение остановиться. Направленная цель эволюции? Это звучало скорее философски, чем научно. Но, с другой стороны, границы между дисциплинами размывались десятилетиями. Третий Синтез объединил физику, биологию, нейронауку и теорию информации в единую структуру, которая делала старые академические разделения почти устаревшими.

Библиотека занимала самое старое здание в кампусе – отреставрированный замок XIX века, в котором теперь размещались как физические архивы, так и самая передовая система хранения квантовых данных на Земле. Ария любила это противоречие: передовые технологии, сохраняемые за многовековыми каменными стенами.

«Добрый день, мисс Ломова, – поприветствовал библиотечный ИИ-ассистент, когда она вошла, его голос исходил не из динамиков, а непосредственно в её слуховую кору через имплант. – Подготовить вашу обычную исследовательскую станцию?»

«Да, пожалуйста, Гипатия. И мне нужно всё, что у нас есть о докторе Алексее Кванте – публикации, лекции, интервью. Особенно что-нибудь до его хронологической экспедиции».

«Конечно. Ваша станция готова в Восточном крыле, секция 42. Я позволила себе включить противоречивую статью доктора Кванта о „Квантовом сознании как временной константе“. Она была удалена из большинства академических баз данных после Расследования этических параметров 2079 года, но наш исторический архив сохраняет копию для исследовательских целей».

Пульс Арии участился. «Почему её удалили?»

Небольшая пауза – необычно для ИИ калибра Гипатии.

«В статье предполагалось, что сознание само по себе может быть фундаментальным атрибутом реальности, существующим в нескольких временных линиях, и предлагались экспериментальные методы для проверки этой гипотезы. Некоторые из этих методов были признаны несущими неприемлемые риски для испытуемых. Хотите узнать больше?»

«Да, загрузи всё на мою станцию, пожалуйста».

Восточное крыло, секция 42 была почти пуста, лишь несколько студентов рассредоточились между старинными деревянными столами и современными нейро-синхронизационными капсулами. Ария предпочитала столы – что-то в тактильной связи с прошлым помогало ей мыслить яснее. Она устроилась, и её имплант автоматически подключился к встроенному в стол интерфейсу. Информация начала течь, документы и изображения появлялись в её поле зрения, словно проецировались на невидимый экран перед ней.

На неё смотрел доктор Алексей Квант из своего официального профиля Института – мужчина сорока с небольшим лет с пронзительными серыми глазами и асимметричной улыбкой, намекающей на то, что он знает нечто, чего не знают его зрители. Его биографическая информация была удивительно скудной: образование в Московском университете и MIT, прорывные работы в манипуляции квантовыми полями, назначение на факультет хронодинамики в 2074 году, добровольное участие в первом эксперименте по хронологическому смещению человека в 2084 году. Лишь мимолетное упоминание о его возвращении три месяца назад, без подробностей о результатах.

Ария начала с его ранних статей, быстро просматривая плотный математический формализм, описывающий манипуляции квантовыми состояниями и навигацию по полям вероятности. Большая часть превосходила её текущие знания, но она упорствовала, отмечая разделы для дальнейшего изучения и делая перекрёстные ссылки с её нейронными учебниками.

Когда она дошла до «Квантового сознания как временной константы», противоречивой статьи, упомянутой Гипатией, она замедлилась. Язык здесь был другим – более спекулятивным, почти мистическим местами, хотя всё ещё основанным на строгой физике. Квант предлагал, что сознание может быть не просто эмерджентным свойством сложных нейронных систем, а скорее фундаментальным аспектом самой реальности – существующим в нескольких временных линиях и потенциально способным служить мостом между ними.

Более примечательно, он предполагал, что сознание эволюционирует к определённому конечному состоянию – своего рода предельному осознанию, способному преодолеть ограничения пространства и времени. Похоже, это и есть то, что люди подразумевали под «направленной эволюцией».

Во время чтения один отрывок особенно выделился:

«Если эта гипотеза окажется верной, то некоторые индивиды уже могут испытывать то, что я называю 'временным резонансом' – квантовым запутыванием сознания между временными линиями. Субъективный опыт может включать фрагменты памяти из других ветвей вероятности, когнитивное дежавю или осознание событий до их наступления. Современные технологии нейронных интерфейсов могут непреднамеренно усиливать эти явления у чувствительных людей.»

Рука Арии непроизвольно потянулась к её импланту. Неужели это то, что она испытывала? Не какая-то причуда её нейронного оборудования, а реальные связи с другими версиями себя в разных временных линиях?