Бруно услышал мой крик и резким движением оттолкнул австрийца от меня, а тот, не устояв на ногах, упал сам и повалил своего рядом стоящего товарища. Возникло замешательство, зрители потасовки закатились смехом, тыча пальцами в упавших австрийцев, которые оказались пьянее, чем казались вначале. На этом бы всё и кончилось, но ряженый капитан с потоком ругательств крепко толкнул Бруно в спину.

– И что Бруно?

– По лицу было видно, что Бруно был разозлен, но он старался быть учтивым и стал помогать подниматься австрийцам. Но подвыпивший верзила-капитан двинулся на него с явным намерением поквитаться, как будто не понимая, что пора закончить дело улыбками и распрощаться с обоюдными извинениями. Я до последнего не верила, что он попытается Бруно ударить, а Бруно, наконец-то заметив его размашистый замах правой руки, увернулся в сторону и со всей силы ударил его ногой в колено. Послышался хруст костей, и верзила упал на бок, повалив мужа вместе с собой. В падении австриец успел содрать маску Баута с лица Бруно, а тот в отместку содрал с него маску Чумного доктора. Толпа взорвалась гомерических хохотом, и смеялись они над поверженным австрийцем, точнее над его безобразно огромным волосатым животом, который вывалился из-под ремня австрийских военных рейтуз, и растекся огромным блином на каменной площади Сан-Марко.

– Кем был это ряженый? – с нехорошим предчувствием спросил Симоне.

– Увидев его лицо, я была неприятно поражена, – это был авантюрист и бездельник по имени Марко Пьярри, уже снискавший себе дурную славу в обществе своими непристойными выходками.

– Этот бездельник – жених, толстой как он сам, девушки по имени Чиары из рода Гримани, тетя которой является женой самого Дожа, – Симоне откинулся на спинке кресла.

– Его подвыпившие друзья в австрийских костюмах запоздало бросились к нему на помощь. Но Бруно выхватил шпагу и пару раз взмахнул ей перед лицами ряженых австрийцев, пыл которых сразу поубавился. А зрители, распознав страх австрийцев, во второй раз подняли их на смех и захлопали в ладоши.

– Узнаю старого гвардейца, – обронил хозяин кабинета.

– Австрийцы мгновенно окружили нас и тоже обнажили свои сабли. Толпа вокруг ахнула, неодобрительно загудев на нарушителей карнавальных правил. Тем временем Марко смог сесть и потребовал, чтобы Бруно назвал свое имя. Он немедленно получил желаемое вместе с краткими извинениями в причиненном ему ущербе. Но он был пьян, опозорен, взбешен и вскричал, что вызывает Бруно на дуэль немедленно.

– Бруно принял вызов?

– Конечно!

– О да, он известный задира.

– Это все в прошлом.

– Неужели? И что было дальше?

– Он их побил, но подоспевший патруль увел его в тюрьму.

– В эту? – Симоне показал пальцем вниз, так как одна из тюрем находилась в подвале Дворца Дожей.

– Да! – подтвердила Джулия.

– Оставайся здесь, – распорядился Симоне, – я к нему. Матео, напои девушку кофе, – бросил он секретарю и быстро вышел из кабинета.

Спустившись в подвальное караульное помещение, он обнаружил там полковника гвардии Синьора Джиамбаттиста Кьерри – уважаемого Обществом подтянутого человека лет пятидесяти пяти, снискавшего себе славу солдата Республики на полях сражений. А также Помощника Главного Прокурора Республики Фавио Граттиони, высокого молодого человека. Они поприветствовали друг друга, подождали дежурного офицера с документами и прошли в судебный зал для принятия решений о судьбе дуэлянтов.

* * *

Я находился в камере тюрьмы Пьембо Дворца Дожей отдельно от Марко и его дружков. На мне был испачканный карнавальный костюм французских королевских мушкетеров, шляпа с пером лежала рядом на нарах, шпаги не было, настроение было паршивое. Горячность моя уже прошла и я, в который раз оправдывая себя, мысленно подготавливал свою речь перед комиссией, которая рассматривала дело о дуэлях.