Вскоре экипаж остановился, друзья вышли из коляски.

– Сергей, я распорядился приготовить для тебя комнату на втором этаже…

На крыльцо вышел господин в легком льняном костюме, болтающемся парусом на худых высоких плечах. Его тело больше походило на сухую, но прочную жердь. За ним следом показался юноша с правильными, даже мягкими чертами лица и ярким, как у девушки, румянцем. Полотняные брюки, заправленные в короткие сапожки и рубаха из выбеленного льна с малоросским орнаментом, однако весьма сдержанным, не могли скрыть крепкого телосложения.

– Эрнест Васильевич, голубчик, мы вас ждали к обеду, вот тут с Данилой самовар поддерживаем, так сказать, наготове.

– Доброго вечера. Дорога оказалась размытой, лошади нас, – он указал на приехавшего с ним военного, – еле вытянули. Позвольте вам представить: мой друг и сосед – граф Сергей Александрович Василевский. Граф, а это приехал поохотиться мой давний приятель, ныне полковник жандармерии Степан Алексеевич Деревенчук. Ну, а сей богатырь – его племянник Данила Прокопьевич.

Мужчины обменялись рукопожатиями и прошли на веранду. На столе, застеленном чайной скатертью, сверкал начищенным пузатым боком недавно вошедший в моду латунный самовар.

– Однако, не помешает и согреться.

Из стоявшего на веранде буфета хозяин достал темную пиратского вида бутыль с яркой наклейкой: белозубая мулатка изогнула стройный стан, танцуя перед толпой портовых зевак, в которой выделялся белый берет с красным помпоном, выдававший бравого морячка; сургуч на пробке был уже разбит. Ловко подбросив и поймав бутыль одной рукой, Эрнест Васильевич поднял ее над головой, как флагшток победного знамени:

– Память о прошлогоднем походе на Карибы! Ох, и поход был, я вам скажу! Удивительной красоты страна, вот только зимы у них нет.

Следом на столе появились рюмки черненого серебра:

– Господа, предлагаю выпить за знакомство, – хозяин разлил напиток по рюмкам и обвел взглядом гостей, – за удачу! Она нам ой, как нужна!

– За знакомство, – Степан Алексеевич разом опрокинул рюмку.

– За удачу, – Данила последовал примеру дядюшки… Но тут же дыхание у него перехватило, из глаз покатились слезы.

Дядя костлявой рукой похлопал по могучей спине племянника:

– Держись казак, атаманом будешь!

Василевский лишь слегка пригубил и поставил рюмку на стол:

– Извините меня, господа: пойду, разберу свой саквояж.

– Конечно, Сергей Александрович… Ефрем, проводи графа в его комнату.

Деревенчук в замешательстве посмотрел на приятеля:

– Эрнест, тебе тоже, наверное, хочется отдохнуть с дороги…

– Нет.

Коверт подождал, пока за графом закроется дверь, и продолжил:

– Понимаешь, у графа большое горе, и мне хотелось бы как-то отвлечь его от тяжелых мыслей. Кстати, позволь попросить твоего содействия или хотя бы совета как раз в этом деле.

– Эрнест, ты же знаешь: я всегда помогу, ежели смогу!

– Знаю, потому и обращаюсь к тебе… Дело тут непростое, я бы даже сказал – деликатное.

Эрнест Васильевич пригласил гостей расположиться на диване, и начал раскуривать трубку. Степан не торопил приятеля, подошел к столу, постучал пальцем по бутыли:

– Повторим?

– Ты наливай себе, мне не нужно. – Коверт опустился на мягкий кожаный диван, попыхивая трубкой.

– Грех отказаться, уж больно хороша огненная водица! – Степан Алексеевич полюбовался наклейкой, наполнил и лихо опрокинул рюмку.

Данила при одном взгляде на это поперхнулся, вспомнив свое знакомство с пиратским напитком. Степан же Алексеевич, довольно крякнув в кулак, передернул острым плечом и, закинув ногу на ногу, опустился в кресло напротив друга, готовый слушать.