Профессор внимательно изучил план сбора и обработки данных.

– Амбициозно, весьма амбициозно, – произнёс он, наконец. – Вы понимаете, что одни тексты существуют только в устных традициях, а другие имеют десятки противоречивых толкований?

– Поэтому я и пришла к вам, – Ребекка улыбнулась. – Нам нужна ваша экспертиза и помощь с доступом к закрытым архивам университета.

– А какова конечная цель? – пристально посмотрел на нее Кауфман, словно экзаменуя бывшую студентку.

Ребекка на мгновение замолчала, подбирая слова:

– Создать систему, которая выявит единые нравственные принципы во всех верованиях. Показать людям, что их объединяет гораздо больше, чем разделяет.

Профессор задумчиво помешал ложечкой чай:

– Это напоминает мне идеи Вивекананды или Бахауллы… но с использованием современных технологий. – Он помолчал, затем кивнул. – В наше время, когда религиозная нетерпимость снова подняла голову, такой проект однозначно заслуживает поддержки. Сочту за честь помочь вам в таком благородном деле!

Исследовательский центр Ребекки расположился на третьем этаже восточного крыла главного корпуса. Просторное помещение было разделено на несколько функциональных зон: центральная часть с мощными серверами и рабочими станциями, библиотечный уголок со всевозможными книгами и зону отдыха.

Рабочая атмосфера в команде «Унума» сложилась с первых дней. Каждое утро начиналось с короткого, но содержательного совещания, где участники проекта делились результатами и обсуждали возникающие трудности.

– Алгоритм затрудняется согласовать буддийскую концепцию анатмана с христианским пониманием души, – Раджив потер переносицу, глядя на экран своего компьютера. – Технически это противоречивые концепции, но оба учения приходят к схожим этическим выводам.

Сара кивнула, перелистывая открытую перед ней старинную книгу:

– Я тоже столкнулась с похожей проблемой в суфийских текстах. Их язык крайне аллегоричен и метафоричен, системе сложно отделить буквальный смысл от символического.

– А что если мы заложим в основу анализа не понятия, а ценности? – предложила Аиша. – Сострадание, честность, справедливость… Эти категории универсальны, хотя их богословское обоснование может отличаться.

Ребекка задумчиво постучала карандашом по лбу:

– Мне нравится эта идея. Пусть «Унум» ищет не доктринальное согласие, а этическое единство. – Она повернулась к большому экрану на стене. – Джек, ты записываешь?

Виртуальный ассистент, который помогал команде с организационными вопросами, отозвался спокойным голосом из динамиков:

– Да, Ребекка. Я сохранил предложение внести коррективы в базовую парадигму анализа и создал соответствующую задачу.

Любопытной особенностью работы команды стали «погружения» – дни, когда каждый из участников полностью погружался в изучение одной конкретной религиозной традиции, стараясь не только анализировать её, но и переживать. Эти практики помогали обогатить алгоритмы «Унума» той глубиной понимания, которую невозможно передать только через сухие тексты.

В один из таких дней Сара сидела на полу в позе лотоса, медитируя под руководством Раджива, Аиша совершала намаз, а Ребекка изучала христианские практики созерцательной молитвы. Эти необычные методы исследования вызывали недоумение у традиционных академиков, но профессор Кауфман горячо поддерживал такой подход.

– Чтобы по-настоящему понять веру, недостаточно изучать её извне, – говорил он. – Нужно хотя бы на время стать её частью.

Работа над созданием «Унума» продвигалась неравномерно. Были дни блестящих прорывов, когда алгоритм демонстрировал поразительную точность в выявлении параллелей между, казалось бы, несопоставимыми вещами. В такие моменты в глазах Ребекки загорался особый огонь, а команда засиживалась до глубокой ночи, забывая о времени. Но случались и тяжёлые периоды, когда возникали, казалось, непреодолимые технические и концептуальные трудности. Особенно сложным оказалось научить систему распознавать контекст и исторические обстоятельства создания священных текстов.