– Да, – отозвалась она, и её голос прозвучал странно слабым среди этой мрачной тишины. – Все так.

– В этом месте, – продолжил Хальдор, раскинув руки, – боги говорят с нами яснее всего. Здесь они дают ответы, но требуют от нас веры. Ты готова довериться им, готова отдать свое тело, свои глаза, руки и мысли им?

Астрид молчала. Она не знала, готова ли. Не знала даже, что это значит. Но её ноги сами понесли её вперёд, ближе к алтарю. Остальные жрецы медленно повернули головы, прослеживая ее робкие движения. Даже отблески яркого пламени не смогли выхватить из темноты их глаза, цепкие взгляды которых ощущались на коже покалыванием тысячи игл.

– Подойди, – позвал Хальдор, и его голос больше не был мягким. Теперь в нём звучала уверенность, словно её воля была лишь частью его плана.

Она остановилась у камня. На его поверхности темнели засохшие пятна крови, и слабый металлический запах ударил в нос.

– Пей, – сказал он, подавая ей глиняную чашу, из которой шёл тонкий пар.

Запах настоя был горьким, травяным, с примесью чего-то солёного, похожего на морскую воду.

Астрид колебалась. Её пальцы, сжимающие чашу, дрожали.

– Это только начало, – мягко сказал Хальдор, наклоняясь ближе. – Ты просишь богов указать путь. Это твоя первая жертва – твое сомнение.

Она закрыла глаза и сделала глоток. Горечь обожгла её язык, вызвав спазм в горле, но она заставила себя проглотить. Её голова закружилась, и она почувствовала, как мир вокруг будто смещается, становится зыбким.

– Смотри, – сказал Хальдор, и его голос теперь звучал откуда-то издалека.

Когда Астрид открыла глаза, капище уже не казалось темным. Огонь факелов вспыхнул так ярко, что деревья вокруг исчезли в его свете. Вокруг неё не было никого, только шум ветра и слабый звон, словно кто-то тронул хрупкие стеклянные камешки на ловцах снов.

Она обернулась и увидела фигуру вдалеке. Человек? Нет. Силуэт был слишком тонким, слишком зыбким, словно сотканным из дыма. Он трепетал подобно отражению беспокойного пламени в почерневшем зеркале. Астрид не видела лица, но волосы… длинные светлые волосы, такие же, как у…

– Сана! – выдохнула она, чувствуя, как её ноги двигаются сами собой, несут ее навстречу родной душе.

Фигура стояла неподвижно, её руки опущены, а лицо скрыто тенью. Когда Астрид приблизилась, до нее донесся запах соли и крови, свежий и резкий, отрезвляющий.

– Это ты? – спросила она, протягивая руку, но в тот момент, когда пальцы почти коснулись бледной кожи, фигура подняла подбородок, подставляя лицо лунному свету.

Оно было пустым, лишённым черт, только гладкая белая поверхность, как у костяной маски, но живая, дышащая. Глаза Астрид расширились, она отшатнулась, и фигура исчезла, словно её и не было, словно она рассыпалась, а ветер унес ее в чащу.

– Что ты видишь? – донёсся голос Хальдора, снова близкий, словно он был прямо за её плечом.

– Я… – она сделала шаг назад, моргая, пытаясь осмыслить, что только что произошло. – Я видела ее… но… это была не она.

– Ты видела знак, – ответил он, подойдя ближе. Его маска казалась теперь ещё страшнее в этом ярком свете. – Твое видение значит, что боги услышали твою просьбу, они внемлют твой зов, теперь ты должна кричать громче и громче, пока не получишь ответ.

– Но это… не может быть правдой, – пробормотала она, пытаясь унять дрожь.

Хальдор склонил голову.

– Правда всегда кажется сомнительной, пока ты не научишься видеть ее глазами богов. Твоя правда отличается от моей, потому что правда и истина – разные, вопрос в том, что ищешь ты для себя: успокоение или реальность?

Астрид чувствовала, как ее разум запутывается. Ее сердце говорило ей одно, а голос Хальдора звучал убедительнее любой ее мысли. Ей казалось, что она падает, хотя ноги стояли на земле.