– Ты чувствуешь её потерю, как рану, которая никогда не затянется, верно? Она все кровоточит, кровоточит, не останавливаясь, однако мы оба знаем, что случается с открытыми ранами спустя время – они начинают гнить.

Астрид невольно напряглась.

– Вы здесь для того, чтобы сказать, что это её судьба? Что это воля богов? Хотите убедить меня оставить надежду и притвориться, что все так и должно быть? Напрасно, – выпалила она, поворачиваясь к нему.

Жрец слегка покачал головой.

– Нет. Я здесь, чтобы напомнить тебе, что даже воля богов не всегда ясна. Иногда, чтобы понять их замысел, нужно принять помощь тех, кто умеет слушать их голос.

Его слова звучали так мягко, так успокаивающе, что её гнев слегка ослаб. Она снова отвернулась, глядя на воду.

– Сана бы не ушла сама, – сказала она, больше себе, чем ему. – Никогда, ни за что на свете она бы не оставила меня. Это не воля богов, я знаю точно, потому что даже они не могут быть так безмерно жестоки, несправедливы не только к ней, но и ко мне, к моей семье. Сана в беде.

– Это тяжело, когда ты не знаешь правды, – тихо отозвался жрец. – Неведение бывает хуже любой истины, даже самой жестокой.

Он замолчал, позволяя тишине между ними углубить смысл сказанного.

– Мы можем помочь тебе, Астрид, – добавил он наконец. – Жрецы давно служат этой земле. Боги могут открыть нам пути, которые недоступны остальным, а мы можем помочь терзающейся душе спастись от бездны неведения.

– Почему вы думаете, что мне нужна ваша помощь? – спросила она, с трудом скрывая горечь в голосе.

– Потому что ты уже стоишь на краю, – сказал он, посмотрев на обрыв. – И не только этого. Боги не приведут тебя к истине, если ты отвергнешь их.

Он поднялся, его силуэт вырисовывался на фоне заката, словно часть самого зубастого утеса.

– Если ты решишь, что хочешь увидеть, куда ведут эти пути, приходи на капище, как тьма опустится на землю. Под взглядом звезд мир открывается по-новому. Мы будем ждать.

Жрец замер на мгновение, затем медленно развернулся и направился обратно в тень леса, оставляя Астрид одну с её мыслями. Она смотрела ему вслед, ощущая, как его слова, подобно морским волнам, размывают её собственные границы.

***Капище пряталось в самом сердце леса, окружённое высокими елями, чьи узловатые корни выпирали из земли, словно чьи-то скрюченные пальцы. В воздухе висела тяжёлая сырость, пропитанная смолой и сладковатым запахом гниющих листьев. Поросшая мхом земля под ногами была мягкой, пружинящей, с каждым шагом в неё проваливались ботинки, оставляя чёткие следы.

Астрид остановилась на краю очерченного камнями круга, в центре которого возвышался алтарь. Чёрное дерево, обугленное молнией, раскинуло свои корни над землёй, а на его ветвях висели черепа животных, покрытые серым налётом – дыханием времени.

Тяжёлый запах гари и трав, принесённых для ритуала, обжигал ноздри. Астрид могла слышать, как смола шипит на тлеющих углях.

Жрецы стояли полукругом, их фигуры сливались с тенью деревьев. Свет факелов отражался на масках, которые придавали им нечеловеческий вид. Когда Астрид подошла ближе, один из жрецов шагнул вперёд.

– Ты пришла, – сказал он.

Голос был низким, но мягким, проникающим под кожу, как тихий шелест листьев перед бурей.

Астрид узнала его по осанке и темным, чуть вьющимся волосам, выбивающимся из-под капюшона. Это был тот самый жрец, с которым она говорила на обрыве. Новая кровь, таинственный новоприбывший служитель.

– Прошу простить мне поспешность, ведь твое имя, твою историю я знаю, однако не имел достаточной вежливости представиться сам. Я Хальдор, – представился он, слегка склонив голову, как того требовал обычай. – Мне говорили, что ты ищешь сестру, рассказали многое о местных делах еще до того, как я принял честь присоединиться к культу.