– Понятно, – передразнила я низким голосом отца.

– Папа, я беременна и ограбила банк, – смеялся Джим, кокетливо хлопая ресницами.

– Ага, – я театрально взяла невидимую чашку чая, сделала глоток и перевернула несуществующую газету.

Мы посмеялись. Портрет Джима стал походить на оригинал.

– Ну а выходные и отпуск?

– Выходные – это дополнительная учёба. А в отпуск они едут с мамой. Меня нет в его жизни, Джим.

– Меня тоже, – понимающе вздохнул парень.

Я закончила с портретом. Он вышел похожим, но вот только лицо было более уверенным, волосы героически развевались, в глазах был огонь, а ухмылка даже пугала своей агрессивностью.

– Ого! – удивился Джим. – Мне нравится.

Рисунок вызывал неоднозначные чувства: внешность соседа, но душа рисунка не соответствовала тому Джиму, которого я знаю.

– Наверное, это из-за фонаря, плохое освещение… – начала я.

– Мне очень нравится, – Джим таращился с каким-то ужасающим трепетом на портрет.

Я поспешила свернуть рисунок и отдать владельцу. Джим помог собрать вещи и проводил до калитки. Мы тепло распрощались, на душе стало легче, но всё же червячок вины перед мальчиком выедал сердце.

Глава 3 Портрет

За день до отъезда я уговорила друзей позировать для портрета. Конечно, было скучно и неудобно, но все стойко терпели. Джон сидел на перекладине забора, о чем сильно жалел – деревянная жердочка доставляла неудобства после нескольких часов сидения на одном месте. Минди и Марк стояли, держась за руки: Минди облокачивалась на кавалера и что бы красиво вытянуть ножку, а Марк не подавал вида, что ему тяжело. Бо перевалился через забор и, как всегда, был увлечён своей шляпой. Мо сидела на траве и, кажется, чувствовала себя лучше всех, смеясь и шутливо подкалывая всех за выбор поз. Фоном был дом тётушки Нэталин.

– И… готово! – торжественно объявила я.

Друзья, как молнии, соскочили со своих мест, потирая затёкшие места и на перегонки помчались смотреть на результат. Получилось очень хорошо. Я ещё не добавляла красок, но картина уже вызывала восторг.

– Только дом вышел жутковато, – задумчиво прокомментировал Марк.

– Да он и есть жуткий, вспомни, как мы его боялись, – ответила Мо.

Минди не могла оторваться от себя на картине, поворачивая голову то так, то сяк.

– Очень жуткий, – Боб будто бы съёжился от воспоминаний.

– Ой да, в шесть лет этот балбес залез к вам в дом и обделался от страха, – смеялась Мо, показывая пальцем на брата.

– Ничего не обделался, – Бо густо покраснел, насколько это возможно с его цветом кожи.

– Визжал как недорезанная свинья, когда удирал по улицам, – не унималась Мо.

Бо только обиженно сопел.

– А я ведь тоже залез в этот дом на спор. Он ведь пустовал уже как четверть века, – отозвался Джон. – На третьем этаже творилась какая-то чертовщина…

Джон подошёл ко мне в плотную и понизил голос:

– Но самое страшное – это подвал. Я был на третьем этаже, а мой друг Винки пошёл в подвал… – Джон приближался ко мне. Мне стало жутко.

– Он так кричал, страшно, я никогда не слышал, чтобы кто-то так кричал… – я понимала, что рассказчик утрирует, но волосы начали вставать дыбом.

– Я побежал на крик, и последнее, что увидел, как Винки пытается вырваться из подвала, и уже на половину вылез из него, как нечто рывком затянуло его обратно! Бу!!!

Мо схватила меня сзади. Я закричала и чуть не опрокинула мольберт.

– Дураки! Смотрите, что наделали. – Лицо Джона на картине чуть смазалось, но было ещё различимо.

– Ничего, мышка. Это был тренировочный рисунок. У тебя ещё будет шанс меня запечатлеть, – Джон успокаивающе обнял меня.

– Только не пищи и не позволяй монстру из подвала утащить тебя, – добавил парень. Я ударила его в бок и обиженно отвернулась, собирая инструменты.