Туда, где светлячки Евгения Арго

Глава 1 Последнее и лето

– Как же классно жить! – Вы когда-нибудь думали так? Вот я постоянно думаю, стоит мне только приехать сюда. Особенно когда вижу рассвет. Яркое пятно над горизонтом освещает скучную серость предрассветной тишины, и скоро всё зашевелится, забегает, засуетится! Обожаю, когда свежесть с лёгким ночным холодком отступает под натиском летнего солнца.

Я люблю свою тётю, её дочку и мои летние каникулы. Я всегда приезжаю рано утром и стою на просёлочной дороге перед их домом, любуясь, как ленивое алое пятно окрашивает белый сайдинг золотым, мягким светом. Это мой ритуал открытия лета. Меня неизменно привозит сюда моя мама , и я люблю её намного больше, когда она уезжает, оставляя меня в этом маленьком городишке.

Меня зовут Джоан, и мне 17 лет. Я приехала из душного Нью-Йорка к своей любимой тёте Нэтали на свои последние каникулы. Сбежала от своих чопорных и вечно занятых родителей к моей толстушке-хохотушке.

В доме послышались визги и писки. Дверь громко распахнулась, стукнувшись о слегка обшарпанную стену. Из неё юрко выскочила шестилетняя малышка Крис, а за ней вывалилась вся в бигудях и в смешном голубом халате с рюшами моя прекрасная тётя. Следом, ковыляя и хрипя, вышел старик – Банан, старый-престарый бигль с уставшими, но такими добрыми глазами.

Я только и успела подставить руки, как маленькая обезьянка запрыгнула на меня. И тут же была зажата между мной и тётей.

– Джоан, боже, какая ты худая! – запричитала тётя, отпрянув от меня и критично оглядев. – Одни кожа да кости. Твоя мать тебя вообще не кормит? Я ей задам!

Малышка на руках комично отвалилась от моего тела и упала на траву, имитируя, что её раздавили.

– Ты меня расплющила, – прокряхтел «бедный» ребёнок. Бигль Банан глухо гавкнул.

– О горе! Моя несчастная Кристи, – артистично взревела тётя. – А я только приготовила ей шоколадный торт. Но придётся всё выбросить…

– Я скорее поверю, что она птеродактиль, – хитро открыв один глаз, выдала Кристин, – чем в то, что ты выбросишь еду.

Понятно, девочка выучила новое смешное слово и теперь будет совать его в любую щель разговора.

Кристина оценила свою же шутку и теперь каталась по траве уже от смеха, да так заразительно, что вскоре гоготали все. Даже старый Банан прерывисто тявкал и кашлял, что такая смесь звуков казалась смехом.

– А я вот очень даже верю. Только неведомое чудовище может столько есть сладкого и не толстеть, – объявила тётя, завистливо потирая свой немаленький живот.

Я была счастлива. Мои любимые люди были рядом, а лето только начиналось. Сейчас мы пойдём завтракать шоколадным тортом с какао. И я смогу всё-всё рассказать своей тёте. И о том, что так и не смогла определиться, что делать дальше после школы, и о всём давлении, которое я испытываю дома. А она обнимет и скажет, что всегда со мной и что бы я не спешила.

Глава 2 Почему?

Я никогда не могла понять, почему тётя Нэт не могла иметь детей. Она была лучше всех матерей, жён и хозяек, которых мне довелось знать. Была предана мужу и даже проявляла понимание, когда он бил и изменял ей. Нэтали не винила его. Они жили в хорошей квартире с его мамой, несмотря на тяжёлое положение, Нэт ухаживала за старушкой и подрабатывала в магазине. Когда старая мисс Джоунс ушла на тот свет, муж, демонстративно привёл любовницу, а Нэт выставил на улицу. И даже тогда она молча собрала свою скромную сумку и переехала на старую фамильную ферму в маленький городок, навела порядок и высадила чудесные цветы.

После её развода родители быстро решили «сдать меня на лето». Мне тогда было всего семь лет. Однажды утром я проснулась, спустилась вниз по холодным ступенькам и услышала тихий плач на кухне. Моя толстушка-хохотушка плакала. Впервые. Я подошла к ней и обняла за шею.

– Ты плачешь потому, что в тебе слишком много любви? – спросила я.

– Почему ты так решила, Джоан?

– Тебе просто грустно, потому что некому подарить свою любовь. А если не появится такого человека, ты взорвёшься от любви.

Нэтали засмеялась и крепко прижала меня, так что я не могла дышать.

Тётя потратила три года, чтобы привести дом в порядок и уладить свои мысли. В 43 года она удочерила Кристин. Это была любовь с первого взгляда – как у неё, так и у меня. Мы ездили на удочерение вместе, и в ту же секунду, как зашли в комнату, поняли, что это наше маленькое чудо. Зайка Кристин, рыжая как рассвет, – наше семейное чудо.

К концу лета приехала моя мама. Она громко обсуждала что-то с Нэт на кухне, а я сидела на ступеньках с маленьким свёртком на руках. Долетали лишь обрывки маминых криков: «Приди в себя, Нэт», «Что ты собираешься делать?», «Нэтали, чем ты думала?».

Моя мама выбежала из кухни, как фурия. Я лишь успела отдать малышку Крис тёте, как мать схватила меня за руку, не дав даже попрощаться, и потащила к машине.

Мы ехали в новеньком «Роуз Розе» по просёлочной дороге. Я боялась что-то спрашивать и лишь тихонько всхлипывала. Мама нервно курила сигареты одну за другой.

Я никогда не понимала, как две сестры могут быть такими разными. Моя мама – высокая, худая красавица с огромными голубыми, холодными глазами и тонкими аристократическими чертами лица. Невыносимо высокомерная, учтивая, завистливая, холодная даже к близким. Она была полной противоположностью моей любимой тёте.

Тётя Нэтали – толстушка-хохотушка, любит всех людей на земле, самая понимающая и добрая душа. Она не может ни на кого злиться, похожа на курочку-наседку, готовую обнять весь мир. В ней нет ни капли зависти или гнева. Она даже ругается с такой любовью, что это больше умиляет.

Моя мама не плохая. Она готова отдать всё ради близких. И тот факт, что чек на круглую сумму был отправлен Нэт на следующий день, это доказывает. Но нет в ней той душевности. Рядом с ней я всегда чувствую себя на экзамене или на минном поле.

– Мам, почему ты не дала мне попрощаться с Нэт и Крис? – спросила я. БУУУУХ! Мина взорвалась. Машина дернулась и понеслась быстрее.

– Ты в своём уме? Тебя сейчас это волнует? Когда ты открываешь рот, ты думаешь о последствиях? Это ты её уговорила? Безответственная Джоан, ты знаешь, что нужно, чтобы иметь детей…

Я уже не слушала и лишь смотрела на дорогу. Машина неприятно хрустела по камням грунтовой дороги. Деревья сменяли друг друга, внешне почти не отличаясь.

– …Еда, доктор, школа… – не унималась мать. Она притормозила, чтобы зажечь очередную сигарету рядом с незнакомой компанией и уронила зажигалку. Чертяся, мама нервно ёрзала рукой по коврику под ногами.

Ребята моего возраста увлечённо болтали. Две девчонки звонко засмеялись. Одна блондинка постарше заплетала вторую косичку и лукаво посматривала на парня, напротив. Мальчишка же, не обращая внимания, увлечённо вырезал что-то на дереве. Рядом громко смеялась и комментировала темнокожая девочка. Большой, скромный темнокожий парень мял шляпу и поддакивал своей подруге.

– Аминь, сестра – глухо повторял он время от времени.

Рядом, облокотившись на дерево, стоял высокий, худощавый парень с самоуверенной ухмылкой, смотревший на всё происходящее.

Мама торжествующе подняла руку с зажигалкой. Мотор взревел, и вся компания обернулась. Высокий мальчик с волосами цвета каштана заглянул на заднее сиденье, и наши взгляды встретились. В ушах раздался звон, цвета стали ярче, а щеки запылали огнём. Мамины причитания, звук мотора, крики восторга ребят… Всё слышалось, как сквозь воду.

Мне казалось, машина движется так медленно, дыхание перехватило. Мы оставили ребят позади. Я обернулась назад. Парнишка оторвался от дерева, но так и не смог оторвать широко распахнутых глаз и сделал несколько шагов в сторону удаляющейся машины.

***

Я навещала свою тётушку Нэт и Кристин каждое лето. Мы дружили с теми ребятами у обочины уже целое десятилетие, жили не подоплёку и общались каждый день. Они приняли меня в свою компанию и даже вырезали моё имя рядом со своими на том самом дереве. Теперь на Дереве красовалось: Джоан, Джон, Минди, Марк, Мо, Бо. – Меня поставили наверх нарочно, потому что, во-первых, вырезанное сердце позволяло вписать новое имя только сверху, а во-вторых именно так всё звучало как детская считалочка.

Я перестала думать о том, что произошло тогда. С Джоном мы никогда это не обсуждали, я убедила себя, что это его так машина впечатлила. Джон, кстати – тот самый шатен, который заставил меня так волноваться. Марк, его лучший друг и ближайший сосед, именно он вырезал имена на дереве. А в тринадцать лет Марк попался в любовные сети Минди, той самой блондинки, но об этом позже. Темнокожая парочка – Мо и Бо – оказались братом и сестрой.

Это был маленький городок, совсем крошечный, а как говорила моя мама, «деревня». Наш дом был построен ещё два поколения назад, но, как говорила бабушка, именно её дом считался самым замечательным. Сейчас же это была большая трёхэтажная развалюха явно не занимала пьедестал лучших домов.

Третий этаж мы вообще закрыли. Кристин утверждала, что там ходят призраки, но мы с ней решили, что ни одному призраку не добраться до нас, пока слышен храп тёти, а он был слышен отлично.

Кристин была отличным ребёнком. Моя мама сменила свой гнев на милость и любила её побаловать. Вернее, завалить её одеждой и игрушками. Там были как мои бывшие вещи, так и новые. Пришлось выделить целую комнату под подарки. К счастью, в доме комнат хватало. Пока меня не было, за Кристин присматривали мои друзья.