– Как лошадь ломовая? Он заказывает музыку – а я везу… Так? Хрен им!

Мамонтов раздраженно махнул рукой:

– Хамы всегда были в этой жизни… чего беситься…

– Да, – живо откликнулся Лейтенант и неожиданно зло посмотрел на Мамонтова. – Я взбесился, а он – нормальный. Вот это и есть изюминка всей ситуации. Так будет теперь всегда. Да, мразь была во все времена. Но именно теперь она станет нормой, она будет у руля! Но…

Мамонтов поймал себя на мысли, что он не узнает своего давнего и постоянного собеседника в этом очень неспокойном человеке.

– Но! Серега! – и Лейтенант тоже рассматривал старлея как чужого человека. – Это совсем не значит, что между нами нет пропасти. Сегодня на ходовом меня проняло не только сквознячком…

– Знаем мы эти пропасти! – и особист вдруг вскипел, а это ему совершенно не шло и казалось неестественным. – Грань, теперь пропасть… Проходили… Между богатыми и бедными, злыми и добрыми…

– Как-как?!

Мамонтов махнул рукой и засобирался восвояси:

– Только потом оказывается, что всеми людьми – без исключения – управляют весьма прозаические вещи. Может быть, что-то есть, но пропасти… – вставая, он покачал перед лицом Лейтенанта вытянутым пальцем. – Нету! И никогда не было. И не надо искать.

Неожиданно свет в каюте погас. Мамонтов, двинувшийся было к двери, замер. Но не успел он и слова сказать, как свет загорелся вновь: Лейтенант держал палец на выключателе настольной лампы.

– Что, есть разница? – и свет вновь погас. – Что видишь?

– Ничего!

– То-то. Тьмы нет. Есть отсутствие света. Запомни на всякий случай.

Когда загорелась лампа, Мамонтов стоял, мальчишески надув губы.

– На театр потянуло? Может, ты и прав, но никто не оценит, только помешают. Когда ты так непримирим к Лацкому – невольно закрадывается подозрение о каких-то личных мотивах…

– Я понял, Сережа. Учту. Но и ты учти, что пропасть проходит именно по глубоко личным местам, понимаешь? И по мотивам тоже. Пиндос он и есть пиндос – как ни крути. И растет этот бульдог на твоем удивительном благодушии!

Мамонтов пошел к двери, а Лейтенант продолжал говорить, не шелохнувшись, будто самому себе:

– Я не только убежден, что она есть, готов измерить глубину…

У двери особист оглянулся:

– Откуда у тебя папка?

– Э-э! Не скажу… Подобрал на списанном эсминце «Вихревом», в столе полузатопленной каюты. Устраивает?

Мамонтов только хмыкнул в ответ: «Отоспись без сновидений, Коля!»

Старший лейтенант Мамонтов вышел из гостеприимной каюты Радотина, уверенный, что того подкосило переутомление. Отлежится, отоспится… Поглубже надвинул капюшон и двинулся на верхнюю палубу. За «броняхой» властвовал крепкий ветер, словно сотканный из бесконечных морозных нитей. Пошел на правый шкафут, где слышны голоса, шум работы…

Видимо, что-то не шло у моряков даже на несведущий глаз: суеты больше, чем работы. Старлей с трудом узнавал знакомые лица, искаженные холодом и нервной обстановкой. Знаменитое дальневосточное трио – ветерок, морозец и влажность воздуха – запросто вынимали душу из-под меха, а уж моряцкие грязно-черные бушлаты и не сопротивлялись… Наверное, бродили по головам и мелкие мыслишки, липли к промерзшим телам простецкие желания: горячий чай, теплая койка, пустая болтовня по телеящику… Прилипчивые, потому что весь этот приятный набор был рядом, в сантиметрах за переборкой. Вздохнув, туда и направился неутомимый особист.

За стальным корпусом салон флагмана, устланный коврами, дышал покоем, красивые светильники многократно отражались в лакированной темного дерева мебели – настоящий отельный люкс. Два старших офицера сидели в креслах, в углу ворковал цветной телеаппарат. Одетый в рабочую куртку с лаконичной надписью на кармане «командир», глядел мрачной тучей и постоянно трогал короткие широкие усы, будто были они у него ненастоящие. Начальник штаба соединения – хозяин каюты – вялой улыбкой давал понять, что совершенно не разделяет мрачного настроения командира. Его светло-серые глаза, быстрые и цепкие, плотно закрытый тонкогубый рот говорили о необыкновенной уверенности в том, что все, с чем он соприкасается, закончится не хуже, чем всегда. Оптимизм не покоя, а действия. Он лично инструктировал флагманского специалиста, и теперь на верхнюю палубу послан старпом…