– Да, да, конечно, – женщина закрыла журнал, встала с места и любезно пропустила мать с дочерью ближе к иллюминатору. – Позвольте, я вам помогу, – произнесла она приятным, мягким голосом и протянула руку к пакету, чтобы положить его в отделение для ручной клади.

– Нет, он будет со мной, – буркнула девочка и, спрятав мешок под сиденье, отвернулась к окошку.

Анне стало неловко. Но женщина, которой на вид было около пятидесяти, пожала плечами и понимающе улыбнулась.

– Наверное, что-то важное везет.

– Простите, – извинилась Анна за дочь и пояснила: – Мы из-за этого пакета едва на самолет не опоздали, пусть уж держит у себя. Оставили в кафе, пришлось возвращаться. Уф-ф-ф! – выдохнула она. – Давненько я так не бегала.

– Вы летите домой? – неожиданно поинтересовалась женщина и тут же представилась: – Меня зовут Надежда.

– Анна, а это моя дочь – Катя. Мы живем в США почти три года. А точнее, 29 декабря исполнится ровно три года, как мы вылетели из Минска.

– Значит, к родственникам, на Новый год? – предположила соседка.

– Нет, – грустно улыбнулась Анна. – Близких родственников у нас там не осталось. Разве что могилки навестить. Соскучились, хочется посмотреть на родной город, встретиться со знакомыми. А вы? В гости или домой?

– Домой, слава Богу! Муж с младшей дочерью дожидаются, а я старшую с семьей везу, как подарок. Позади сидят. Антошка спит, умаялся, бедный, с этим перелетом. В три часа ночи вставать пришлось.

– И мы ночью прилетели, – поделилась Анна. – А сколько мальчику?

– Через месяц исполнится два годика.

Выстояв очередь готовых к взлету авиалайнеров, самолет понесся по полосе, оторвался от земли и, задрав нос, стал набирать высоту.

– …Дети учатся и работают одновременно, – продолжила свой рассказ Надежда. – Получают второе высшее образование. Мы внука сразу хотели у себя оставить, так не дают. Только в период сессий да практики. Стараются сами воспитывать.

– Молодцы!

– Молодцы, – согласилась женщина. – Вот только нам скучно. Зато когда всей семьей собираемся – такая радость! Я специально у них две недели жила, чтобы они успели все свои дела доделать. Двадцать четвертого семейное событие – тридцать лет со дня свадьбы. Гостей приглашаем в воскресенье, заодно и новоселье отметим.

– Поздравляю от всей души! По нынешним временам это такая большая редкость – тридцать лет совместной жизни!

– Ну, что вы! Среди наших ровесников это вполне обычная дата. Это у нынешней молодежи все иначе, чуть что, фыркнут и разбегаются в разные стороны. А ведь семейная жизнь – это труд, как и все остальное. Женщины нынче забыли золотое правило наших бабушек: уступи в малом, наверстаешь в большом.

– А если от них требуют уступать постоянно? – не согласилась Анна. – Как это выдержать, если природа и тебя щедро наделила мозгами? Нежность и теплота у нынешних мужчин уходит на второй, а то и на третий план. Сплошное «я», желание постоянно командовать, главенствовать.

– А ведь мужчины могут упрекнуть женщин теми же словами, – после паузы глубокомысленно заметила соседка. – Недавно, перед моим отъездом к дочери, у нас в женском клубе выступала женщина. Многого добилась в жизни и все же главным своим достижением считает сохранение семьи. Мне запомнилась одна ее фраза: как долго она стремилась стать первой, и лишь на двадцатом году семейной жизни поняла, как хорошо быть второй. С одной стороны, вроде как сдала все завоеванные позиции, а с другой, наоборот, – поднялась на пьедестал. Вот как бывает… Рецептов счастья никто не выписывает, у каждого он свой, придуманный жизнью.

«Как просто сказать: стать второй, – решив вздремнуть после обеда, задумалась над ее словами Анна. – Стать второй. Могла ли я спасти брак с Игорем, став второй? Забыть о том, что кому-то надо зарабатывать деньги, кормить и одевать не только Катю, но и его, любимого? Нет, это бы не помогло. Ему нужна была такая женщина, как Людмила: умная, постоянно находящаяся рядом и незаметно для других управляющая им, как ей заблагорассудится. Я другая, прямолинейная. Мы с ним были чужими половинками, и именно в этом заключалась наша беда. Впрочем, на сегодняшний день приходится сожалеть лишь о том, что Катя растет без отца. Если от подобного брака не остается детей, о нем стараются не вспоминать».