Тени в пещере Екатерина Соловьева

Эта книга стоила автору многих лет и переживаний – знающие люди подтвердят. Большинство моих ровесников из поэтической среды уже имеют на руках сборников по десять, а то и больше. Но у меня вышло иначе. Я часто спрашивала себя: если стихи – самое важное дело в моей жизни, почему же я постоянно откладываю эту работу, какие незримые враги стоят передо мной? А их, как оказалось, всего два: прокрастинация и перфекционизм.

К счастью, определенные люди и обстоятельства напомнили мне о том, как коротка и хрупка жизнь, и я поняла, насколько действительно для меня важна эта книга. И только полностью освободившись от желания сделать ее безукоризненной, я смогла наконец поставить точку. Сейчас я могу честно признаться и себе, и вам: сборник, который вы держите в руках, я написала для себя. И поэтому не все рифмы здесь отточены, не все смыслы прозрачны, а некоторые стихи и вовсе не знаешь, к какой категории отнести – они то ли невыносимо, до исступления наивные, то ли откровенно дрянные. Но решать не мне.

В любом случае сейчас, после внесения финальных правок, готова признаться со всей ответственностью: я не изменила бы здесь ни строчки, ни буквы. Потому что каждое стихотворение – это Я.

Несколько лет назад друзья сделали мне необыкновенный подарок – десять экземпляров моего авторского сборника стихов. Поэтому технически это не первый раз, когда я публикуюсь. Но согласитесь: все-таки собрать книгу самому, буквально «сшить» ее из сотен стихотворений, разбросанных по смятым листам в тумбочке и полузабытым файлам на старом компьютере – это совсем другое. Это – твое собственное детище.

Хотела бы пожелать каждому, до кого дойдут эти строки, не повторять моих ошибок. Не откладывайте на потом то, что действительно важно. Если чувствуете, что вас тянет что-то сказать, что-то сделать, что-то отдать, пусть даже вы сомневаетесь в своих силах и боитесь, что ваших усилий не оценят, – прошу вас, дерзайте!

Не нужно быть смелее всех – достаточно быть смелее себя вчерашнего.

Нет смысла доказывать, что каждый человек на Земле – уникален. Но я убеждена также и в том, что абсолютно каждый человек способен создавать нечто неповторимое и удивительное. Кто знает, возможно, это и есть единственное подвластное нам чудо. Как бы то ни было, я стараюсь тянуться к людям решительным, деятельным, борюсь с фатализмом и желанием искать во всем тайные отметины Судьбы. Я не верю в предназначение и смысл жизни. Но я верю в то, что завтра смогу сделать еще один шаг вперед.

Напоследок хочу все же вернуться к книге и сделать несколько пояснений касательно общей концепции, прежде всего – названия. «Тени в пещере» – не просто красивый образ. Это отсылка к известной аллегории, которую древнегреческий философ Платон использовал для объяснения своего учения об идеях. Впервые миф о пещере встречается в труде под названием «Государство», где Платон рассуждает о возможности создания идеального государства будущего. Произведение имеет форму диалога между Сократом и братом Платона Главконом. С помощью образа пещеры и находящихся в ней людей Платон пытается донести до читателя свое видение реальности.

Согласно его философии, материальный мир вокруг нас можно уподобить пещере, вдоль которой «тянется широкий просвет». В пещере живут «узники», закованные в кандалы таким образом, что они не могут пошевелиться и видят только то, что у них прямо перед глазами. «Люди обращены спиной к свету, исходящему от огня, который горит далеко в вышине, а между огнем и узниками проходит верхняя дорога, огражденная, представь, невысокой стеной вроде той ширмы, за которой фокусники помещают своих помощников, когда поверх ширмы показывают кукол», – пишет Платон.

С помощью метафоры философ наглядно показывает наше сходство с сидящими во тьме невольниками. Мы точно так же воспринимаем как реальность лишь то, что нам дано воспринять. И все, что мы видим, слышим и осязаем, чему даем имена, вполне вероятно, есть лишь бледные тени реальных вещей, которые нам недоступны. Если же свет Истины откроется нам, мы тут же ослепнем подобно кротам, которые никогда не видели Солнца. По смыслу миф о пещере во многом схож с притчей о слепых и слоне, популярной в индуистской и буддийской культурах.

Сейчас уже сложно сказать, когда и при каких обстоятельствах я впервые узнала об этой идее Платона, но впечатление она произвела неизгладимое. И отчасти я тешила свое самолюбие тем, что одна из важнейших аллегорий величайшего философа древности хоть немного перекликается с моими собственными попытками понять природу жизни. Все мы, как ни крути, надеемся в этом преуспеть и упрямо, изо дня в день, пробираемся сквозь паутину реальности, которую сами же и соткали. И всякий раз, когда кажется, что вот-вот, еще немного, и пазл соберется, ты вновь спотыкаешься и с разбегу ныряешь в слепое пятно. И остаешься блуждать в неизвестности. Снова, и снова, и снова.

Но такова пытливая людская природа. Любопытство движет человеком не меньше, чем жажда жизни, а пытаться познать природу вещей – самая здоровая и естественная в мире потребность. Каждый сам выбирает для себя как способ познания, так и форму выражения Истины. И в этом деле, как и в прогулках по темной пещере, без проводника не обойтись. Для меня таким проводником стала поэзия.

Иногда в одной строфе я могу выразить то, что не уместится в десятке объемных постов, которые (я заранее знаю) выйдут блеклыми, сухими и безжизненным, а эта строфа – о, она будет жить, она будет пульсировать ярче первой звезды, будет манить, как самая сочная спелая ягода! И так же с чужими работами: бывает, прочтешь труд именитого писателя на добрую тысячу страниц и чувствуешь, что ничем тебя эти страницы не наполнили, а бывает – проглотишь залпом несколько рифмованных (впрочем, даже не обязательно) строк и буквально проваливаешься в душу их автора.

И здесь очень важно, чтобы читатель и автор сыграли как единое целое: каждый должен сделать свой шаг навстречу. Этот принцип действует и в живописи, и в музыке, и в театре, ведь любое искусство предполагает наличие как творца, так и адресата.

В поэзии я абсолютный любитель и профессионалом, надеюсь, никогда не стану – уж очень тяжелые у них судьбы. Но поговорить с вами при помощи стихов – удовольствие слишком манящее, чтобы от него отказываться. Это перебрасывание смыслами похоже на игру в мяч: я кидаю, вы – отбиваете. Загвоздка лишь в том, что такими мячами заполнено все пространство между нами, а на глазах игроков – повязки. Поэтому мы никогда не узнаем, удалось ли нам обменяться нашими смыслами. Но игра от этого не перестанет быть увлекательной: каждая из сторон в любом случае что-то отдаст и что-то получит. И симбиоз этот прекрасен, а главное – первозданен. Ведь…

В начале было Слово.

P.S. Хочу выразить искреннюю благодарность моим замечательным друзьям и коллегам по творчеству Татьяне Хохловой и Наталии Пресниковой, которые когда-то подарили мне мой первый тираж и дали очень важный «пинок» для начала работы над этой книгой. Также хочу поблагодарить прекрасную художницу Марию Николаеву, которая оживила мои стихи своими волшебными иллюстрациями. Отдельная благодарность – моей дорогой подруге и сестре Настеньке Хацевой, которая всегда верила в меня сильнее, чем я сама на это способна. И, конечно, любимой маме, которая всегда оставалась моим самым строгим и непредвзятым критиком, а однажды ненароком перепутала мои сочинения со стихами Цветаевой и Ахматовой, сделав мне тем самым наивысший комплимент из возможных.

Наконец, благодарю тебя, мой Ваня Гончаров, милый Ванечка, за удивительные чуткость, тепло, участие и любовь, которыми ты окружил меня. Они придавали мне сил в самые тяжелые времена. Они заставили мою Музу обернуться.

Спасибо каждому, кто поддержал и продолжает меня поддерживать. Без вас ничего бы не получилось.

Видимость

Вчера я видел, как из клюва

Кукушки выпало яйцо

И как чумазый дворник плюнул

На подметенное крыльцо.

Я видел трутней возле улья,

Лениво липнущих на мед,

Пропойц, глумящихся огульно

Над бременем чужих забот.

Я видел много рук без дела

И глаз, бегущих от стыда,

И взгляд пустой, оторопелый,

В бутылку загнанный. Когда

Я видел что-нибудь другое,

С налетом смысла и добра,

Ему не прочили покоя –

Пинками гнали со двора.

И кулачки свои сжимая,

Мой мальчик внутренний кипел

И полыхал, не понимая,

А понимая, холодел.

И перед ним в церковном звоне

Вся жизнь прожи́тая плыла,

Что дама в черном балахоне:

Страшнее смерти жизнь была.

Священник завывал молитву,

Курился терпкий фимиам.

Мы с малых лет до панихиды,

Как псы, прикованы к скамьям.

Мы все – рабы своей свободы,

Цари песчаных королевств,

И после нашего ухода

Их время с аппетитом съест.

И мальчик мой стоял, потупясь,

И в грудь мне кулачком стучал,

А жизнь шептала: «Глупость, глупость»,

И в церкви колокол стонал.

А я стоял на перекрестке,

Совсем не чувствуя вину

За то, что всех дорог отростки

В итоге сходятся в одну

Петлю навязчивой восьмерки,

С орбит которой мы летим,

Как мальчуган со скользкой горки,

И перед нами – мрак один.

Зверинец

Маршруты спутаны,

Тьма – к заутрене.

Скелеты куцые

В шубы кутают

Свою беспомощность,

Это полбеды.

А до конца пройдешь –