Тени над Невой Наталия Демиденко

Пролог:

Холодное утро на набережной

Рассвет вставал над Невой медленно, словно нехотя пробиваясь сквозь пелену ноябрьского тумана. Вода, тёмная и тяжёлая, будто впитавшая в себя все тайны города, беззвучно лизала гранитные парапеты. На Моховой улице, у спуска к реке, лежал труп. Мужчина, лет сорока, в чёрном пальто, лицом вниз. Ледяная корка уже успела схватиться на его волосах, превратив их в серебристые иглы. Рядом – разбитый фонарь, его стекло рассыпалось по снегу, как алмазная крошка.

Сергей Морозов, участковый с двадцатилетним стажем, присел на корточки, отодвигая полы шинели. Его дыхание стелилось дымкой над телом. Он не торопился вызывать следственную группу. Здесь что-то было не так. Не та поза, не тот запах. Даже смерть в Петербурге умела лгать.

Рука покойника сжимала конверт. Бумага промокла, но чернила не расплылись – дорогие, ядовито-синие. Сергей вытащил листок, развернул. Ни имени, ни угроз. Только схема: переплетение линий, напоминающее карту метро, с отметкой у станции «Адмиралтейская». И цифра – 72, обведённая в кольцо.

Ветер с Невы донёс запах гари. Сергей поднял голову. На противоположном берегу, у Михайловского замка, клубился дым. Не пожар – слишком чёрный, слишком густой. Он сунул конверт в карман, даже не заметив, как из рукава покойника выскользнула монета. Старинная, с двуглавым орлом, проржавевшая до неузнаваемости.

По дороге к дыму он наткнулся на следы. Не сапоги, не кроссовки – что-то острое, словно когти, впивающиеся в снег. Они вели к заколоченному складу, где когда-то хранились архивы КГБ. Дверь была приоткрыта. Внутри – темнота и тишина, прерываемая каплями воды. Сергей включил фонарик. Луч выхватил стеллажи с папками, покрытыми плесенью, и посреди зала – стол. На нём лежала фотография. Его фотография.

Он уже протянул руку, когда сзади раздался скрип. Оборачиваться было поздно. Удар в затылок оглушил, но не вырубил. Сергей рухнул на колени, успев заметить тень в дверном проёме – высокую, в плаще с капюшоном. В зубах у неё блеснуло лезвие.

– Ты не должен был этого видеть, – прошипел голос, больше похожий на скрежет железа.

Сергей рванулся в сторону, хватая со стола первую попавшуюся папку. Метнул её в нападавшего и выкатился на улицу. Бежал, не разбирая дороги, пока не упёрся в решётку Летнего сада. Только тут понял, что держит в руке: дело 1998 года. «Уничтожить» – штамп на обложке. А внутри – единственный лист. Фото молодой женщины в милицейской форме. Катерина Волкова. Убита при загадочных обстоятельствах. В графе «Причина» – прочерк.

Сирены завыли где-то близко. Сергей спрятал папку под мостовую, в щель между камнями, и пошёл навстречу патрулю. Через час он напишет в отчёте: «Обнаружено тело неизвестного. Вероятно, несчастный случай». Не упомянет ни конверт, ни монету, ни тень со складом. Но в кармане, намертво сжав кулак, он будет держать ключ. Старинный, бронзовый, с выгравированными буквами – «К.В.».

А в это время по ту сторону Невы, в квартире на Гороховой, зазвонил телефон. Трубку никто не взял. Только автоответчик щёлкнул, оставив сообщение:

«Они начали считать. 72 часа. Уберись сам, пока не убрали тебя».

Гудок. Тишина. И где-то в трубах завыл ветер, принося с собой запах крови и старых секретов.

Часть 1: Возвращение в Северную столицу

Глава 1: Поезд из прошлого

Поезд подъезжал к вокзалу медленно, будто нехотя, скрипя тормозами и оставляя за собой шлейф ржавого дыма. Окна вагонов, заляпанные грязью и дождем, отражали серое небо Петербурга – низкое, тяжелое, готовое пролиться ледяной изморосью. Андрей Волков стоял у двери, сжав в кармане пальца смятый билет. Его лицо, изрезанное морщинами и тенями бессонных ночей, казалось высеченным из гранита. Он не был здесь семь лет. Семь лет, которые превратились в камень на груди, с тех пор как он уехал, бросив всё: звание, квартиру, память.

Перрон встретил его сыростью и гулом голосов, смешавшихся с рокотом громкоговорителей. Воздух пахнул железом, углем и чем-то кислым – запах города, который не смывался даже морозом. Андрей шагнул на плиты, вязкие от грязи, и потянул за собой чемодан с оторванным колесом. Его взгляд скользнул по толпе: старухи в платках, торгующие вязаными носками, мужчины в потёртых куртках, курящие у колонн, подростки, тыкающие пальцами в экраны. Ничего не изменилось. Только трещины на стенах вокзала стали глубже, а плакаты с рекламой курортных туров пожелтели, как старые газеты.

Он вышел на площадь, и ветер с Невы ударил в лицо, заставив втянуть голову в плечи. Фонари, тускло мерцающие в полуденном мраке, бросали длинные тени на мостовую. Андрей остановился, глядя на трамвайные рельсы, уходящие вдаль, туда, где силуэты домов растворялись в тумане. Где-то там была его старая квартира на Гороховой – пустая, заколоченная, как склеп. Он не хотел возвращаться. Но письмо, пришедшее две недели назад, не оставило выбора. Конверт без обратного адреса, внутри – фотография его бывшей напарницы, Катерины. Лицо перечёркнуто красным крестом. На обороте: «Они нашли её. Теперь ищут тебя».

Дорога к метро пролегала через набережную. Андрей шёл, не ускоряя шаг, будто проверяя, остался ли город прежним. Ледяная вода в каналах стояла неподвижно, как расплавленный свинец. На противоположном берегу маячил шпиль Петропавловки, пронзающий облака. Под ногами хрустел снег, смешанный с пеплом – кто-то сжёг пачку документов у подъезда. Он наклонился, подбирая обугленный клочок. На бумаге угадывались цифры: «19…» – остальное съел огонь.

У входа в метро его ждало нечто странное: на ступенях лежала женская перчатка, чёрная, кожаная, с дыркой на указательном пальце. Рядом – лужица замерзшей крови, едва заметная, будто кто-то старательно вытер её снегом. Андрей замер, ощущая, как холодный пот стекает по спине. Это могла быть случайность. Но слишком уж знакомой казалась перчатка. Такие носила Катерина.

Он спустился в подземку, не оглядываясь. Эскалатор уносил его вглубь, в гулкую пустоту, где эхо шагов сливалось с рёвом поездов. В вагоне пахло металлом и сыростью. Андрей прижался к стеклу, наблюдая, как тоннель превращается в чёрную бездну. Напротив, в отражении, за его спиной, мелькнула фигура в длинном плаще. Мужчина? Женщина? Лицо скрывал шарф. Он обернулся – место было пусто. Только смятая газета катилась по полу, шелестя заголовком: «Тайна пятого трупа остаётся нераскрытой».

Когда он вышел на станции «Сенная», дождь уже сменился снегом. Крупные хлопья падали на асфальт, словно пытаясь замести следы. Но следы здесь были повсюду: царапины на парапете моста, сколы на гранитных львах у банка, свежий постер с надписью «Пропала!» на ржавой стене. Андрей остановился перед своим домом. Подъезд был завешан строительной сеткой – якобы на ремонт. Но через дыру в полотне виднелась выбитая дверь, а на перилах лестницы – полоса копоти, будто кто-то тащил горящий предмет.

Он не стал подниматься. Вместо этого свернул в переулок, где когда-то стоял кофейный ларёк Катерины. Теперь здесь был пустырь, заваленный битым кирпичом. И только один предмет выделялся на фоне хаоса: старый телефон-автомат, покрытый ржавчиной. Трубка болталась на шнуре, как повешенная. Андрей подошёл ближе. На диске – отпечатки крови.

Он уже протягивал руку, чтобы проверить, работает ли аппарат, когда земля под ногами дрогнула. Где-то вдали прогремел взрыв. Или показалось. Но запах гари был настоящим. Андрей повернулся, и в этот момент в переулке завыла сирена. Скорая? Полиция? Он не стал ждать. Рывком рванул к выходу, но слишком поздно – чьи-то тяжёлые шаги уже настигали его сзади.

В кармане пальто ждал пистолет. Старый «Макарыч», который он не брал в руки с тех пор, как ушёл из органов. Палец нащупал курок. Но стрелять было не в кого. Переулок опустел. Только ветер гнал по земле обрывок афиши с лицом Катерины. «Концерт сегодня вечером», – гласила надпись. Но дата была перечёркнута. Сегодняшним числом.

Он поднял афишу, и тогда заметил – на обороте, мелким почерком, выведено: «Литейный мост. Полночь. Не опаздывай».

Снег падал всё гуще. Андрей сунул листок в карман и зашагал прочь, не зная, что часы уже начали отсчёт.

Глава 2: Тени Литейного моста

Полночь. Литейный мост, окутанный ледяным дыханием Невы, выгибался над водой, словно чёрный хребет мифического зверя. Фонари, вмёрзшие в чугунные перила, бросали на лёд жёлтые пятна, дрожащие от ветра. Андрей стоял в тени арки, пальцы сжимали холодный металл пистолета в кармане. Он пришёл на полчаса раньше – привычка, оставшаяся от службы. Город молчал, но эта тишина была обманчивой. Как притихший хищник, готовый к прыжку.

Снег перестал падать, оставив после себя хрустальную корку на асфальте. Лёд под мостом трещал, вздрагивая от течения, и где-то вдалеке, за спиной Андрея, глухо отозвался удар колокола Петропавловского собора. Двенадцать раз. Каждый удар будто вбивал гвоздь в крышку гроба – того, что Андрей пытался забыть.

Он двинулся к середине моста, шаги эхом отражались от гранитных опор. Ветер рвал с губ дымку пара, смешивая её с туманом. Внезапно – скрип. Едва уловимый, как царапина иглой по стеклу. Андрей замер, повернув голову к источнику звука. На противоположной стороне моста, у фонаря, стояла фигура в длинном плаще, лицо скрыто капюшоном. Рука медленно поднялась, указывая на воду.