Меня все еще потряхивало. Смахнув прядь со лба, я поднялась с пола и взглянула в зеркало в ванной. На меня смотрело напуганное бледное лицо, обрамленное темными вьющимися волосами, карие глаза подозрительно покраснели, а царапина на челюсти смотрелась еще ярче. Дрожащими пальцами наклеила на нее белый пластырь. Я замерла. Губы сжались в тонкую нитку.

Настенные часы натужным звуком пробили пять часов, вынудив меня двигаться. Точно. Сегодня должен состояться ужин с мамой. Каждую пятницу мы встречались в ресторане под названием «У Карло» за одним и тем же столом в одно и то же время. Беседы были натянутыми, но я ждала их. Я все еще скучала по маме, пусть у нас были разногласия и ссоры. Больно осознавать, что этого хватило, чтобы ощущать себя чужой в ее компании.

Собравшись с духом, я схватила расческу и мерными движениями начала приглаживать волосы, чтобы заплести их в косу. Голова немного закружилась. В последнее время я спала все меньше и меньше. Может, это и есть причина моих галлюцинаций? Поразмышляв об этом пару минут, я пришла к выводу, что это просто надо забыть. Стереть из памяти. Могла ли я что-то сделать? Нет. В моих силах только взять дополнительный выходной или прогулять учебу и выпить успокоительного.

Через час я уже изо всех сил мчалась вниз по улице, задыхаясь от быстрого бега. Черные брюки покрылись пылью, а каблуки на сапогах норовили застрять в щели между плитками. Мама, будучи пунктуальным и педантичным человеком, была бы недовольна, поэтому я вцепилась в сумку на плече и постаралась ускориться.

Внезапное шевеление где-то внутри сбило меня с ног. Отчаянно хватанув ртом воздух, я остановилась, непонимающе прижав руку к ноющей груди. Это была… странная боль. Как будто я ощущала острую тоску, накрывающую меня волнами. Казалось, она завладела каждой клеточкой тела. Я уперлась ладонью в колено. Мое дыхание было прерывистым, словно я не могла найти кислород. Что-то теплое, щекочущее легкие потянуло меня вперед. Я не могла понять, что происходит, просто чувствовала, что мне надо идти. Куда-то совсем в противоположное направление. Круто повернувшись, осторожными шагами я направилась вперед. Боль не стихла, но определенно перестала сдавливать внутренности так сильно. Словно в трансе я уверенно огибала прохожих, идя в сторону главной площади. Ноги сами несли меня, а рука все еще покоилась на груди.

Это ощущалось так… правильно. Будто я иду туда, где мне место. Рядом кричали дети, но я не обращала внимания, пропуская эти звуки как фоновый шум. Одна девочка с ослепительно белым бантом на голове пищащим голосом заверещала, уронив мороженое из рук:

– Мама! Мама!

Я остановилась. Мама? Точно, мама. Что я здесь делаю? Потерянно взглянув на свои руки, я опустила их вдоль туловища. Что происходит? Виски снова пронзила вспышка боли, и я невольно застонала. Черт, с моим телом точно что-то не то.

Тянущее чувство внутри груди исчезло, и медленными шагами я направилась обратно. Кажется, от перенапряжения я совсем схожу с ума. Сегодня же хорошо поем и лягу спать.

Признаться, этот случай испугал меня сильнее, чем могло бы показаться. Я теряла контроль над своим телом, что было страшно. В душу закрался червячок сомнения, но я жестоко подавила его, пытаясь остановить дрожь в теле. Это просто усталость. Ничего более.

Со всеми остановками и задержками я пришла позже на добрые полчаса. Мама будет зла. Она терпеть не может, когда кто-то опаздывает и когда она сама заставляет кого-то ждать.

Толкнув стеклянную дверь ресторана, я напряженно улыбнулась знакомому официанту, проходившему мимо. Увидев меня, он показался озадаченным.