К тому же лунная пыль может быстро забить затвор и ствольную коробку. Только специальная смазка и плотные чехлы могли защитить механизм. Температурные перепады от -170° C в тени до +120° C на солнце требовали специальных металлов и прокладок в конструкциях.

– Надеюсь, не пригодятся, – сказал Том, проверяя затвор.

– Никто не берёт оружие просто так, – тихо ответил командир. – Если его взяли – оно может понадобиться. Не забывай о следах динозавров на лунном реголите.

Они закрепили дробовики на рюкзаках и запустили ровер. Тот плавно двинулся в сторону кратера, оставляя глубокие следы на зелёно-серой поверхности.

Астронавты постоянно поддерживали связь с Эллен, оставшейся в модуле. Однако канал, по которому передавались отчёты, не шёл в НАСА – он был зашифрованным военным каналом, соединяющимся напрямую с авиабазой ВВС в Эдварсе, где находилась специальная команда операторов и аналитиков. Их задача была – отслеживать данные с «Аполлона-18» в режиме полной секретности.

Обычные сотрудники НАСА и даже большая часть правительственных структур не подозревали, что миссия действительно отправилась на Луну. Запуск с мыса Канаверал, конечно, не остался незамеченным для наблюдателей по всему миру, но официальный пресс-релиз гласил, что это был тест беспилотной модификации нового корабля, предназначенного для будущего проекта «Союз—Аполлон», в рамках американо-советского космического сотрудничества.

Ровер медленно двигался по неровной поверхности Луны, мягко покачиваясь на рельефе и мелких возвышенностях. Из-под сетчатых колёс взлетала лунная пыль, рассыпаясь в замедленном движении и повисая в воздухе без ветра – она оседала медленно и прямо, словно под дождём гравитации. Поверхность под ровер слегка прогибалась, оставляя чёткие, глубокие следы в реголите, будто прорезанные ножом.

Управлял ровером Бэйнс, сосредоточенно держа руль, а командир Хейгс сидел рядом, с дробовиком на коленях, внимательно сканируя окрестности через тонированный козырёк шлема.

Из-за отсутствия атмосферы всё казалось обманчиво близким. Линии горизонта были резкими, тени – чёрными как уголь. Камень размером с кулак мог выглядеть как валун, а обрыв – как едва заметный уклон.

– Вижу валуны… кажется, на двести метров.

– На самом деле – два километра, – буркнул Хейгс. – Не забывай поправку. Без атмосферы всё кажется ближе.

Они сверялись с навигатором, встроенным в бортовую систему ровера. Он отслеживал координаты относительно посадочного модуля, ориентируясь по инерциальной системе и сигнатурам лунонавигаторов, установленных при предыдущих миссиях «Аполлон».

А над их головами, в чернильном небе, висела Земля – большой, сине-белый шар, обрамлённый лёгкой голубоватой дымкой атмосферы. Видны были зеленые континенты, белизна полярных шапок, клубящиеся завитки облаков, раскинувшиеся над океанами. Она не вращалась – лишь медленно смещалась по небу, в зависимости от долготы.

– Никогда не думал, что буду смотреть на Землю сверху, – прошептал Том.

Навигатор сообщил, что до цели – менее 300 метров. В этот момент командир вдруг поднял руку:

– Стоп!

Бэйнс резко нажал тормоз, и ровер, взвизгнув амортизаторами, замер, слегка покачнувшись вперёд-назад. Колёса врезались в пыль, подняв небольшое облачко.

Хейгс, не говоря ни слова, вышел из сиденья и встал на платформу. Он поднял голову – впереди, на краю кратера, что-то было. Что именно – пока было неясно. Но это не было камнем.

– Эллен, мы остановились. Есть помехи на горизонте. Дай нам скан с оптического датчика.

– Принято. Запускаю спектральный режим.