Эллен разложила порции на застёжках у пульта. Командир взял свою, проверил количество порций воды, отсоединил фильтр и стал греть. Через минуту модуль наполнился ароматом чего-то похожего на жаркое с луком.

После еды, Том и Ричард приступили к подготовке. По плану, Эллен должна была остаться на борту. Первую разведку должен был провести пилот Бэйнс и командир Хейгс.

В условиях тесного отсека процесс надевания скафандра превращался в почти акробатический этюд. Лунный скафандр A7L состоял из нескольких слоёв:

термозащитный внутренний костюм, герметичный слой, слой микрометеоритной защиты,

внешний слой белой ткани с покрытием из тефлона, отражающим солнечные лучи. На груди крепилась панель контроля жизнеобеспечения, а за спиной – портативная система подачи кислорода и охлаждения (PLSS). Вес всей конструкции на Земле был около 80 кг, но на Луне – в шесть раз легче.

Том с трудом протискивался в комбинезон, помогая себе руками и локтями, Ричард проверял соединения шлема и замки скафандра.

– Всё. Герметично. – сказал он и хлопнул Томаса по плечу.

– Проверка связи… Бэйнс – Хейгс, как слышно?

– Чётко, громко. Готов к выходу.

Они встали у шлюзового люка. Эллен наблюдала, как её коллеги проверяли ботинки с армированной подошвой, закрепляли флаги США на плечах, и последние – взгляды друг другу, прежде чем открыть шлюз…

Астронавты один за другим вышли через шлюзовую камеру. Процесс был неторопливый, почти церемониальный: Сначала герметизация внутренней двери, затем – плавное сбрасывание давления. Внутри шлюза слышались только хрипы вентиляционной системы и стук собственных сердец.

Командир Хейгс вышел первым. Он, словно опытный альпинист, шагнул наружу, держась за металлические перила, закреплённые на внешней поверхности «Икара». Его движения были размеренные, отточенные. Он уже бывал на Луне в составе «Аполлона-12» – его тело помнило, как вести себя в лунной гравитации. Под ногами был мир без звуков, только шум собственного дыхания в шлеме и пульсация крови.

Том Бэйнс шёл вторым. Он чувствовал, как сердце стучит слишком быстро, словно он собирался катапультироваться с палубы авианосца в самый разгар шторма. Его руки дрожали – несмотря на тренировки, это было впервые.

Он медленно ступил на трап, перебирая металлическими ботинками ступеньки, и оказался на поверхности.

– Успокойся, Том, – послышался голос Эллен в наушнике. – Ты потребляешь слишком много кислорода.

На её дисплее мерцали данные с биометрических датчиков, закреплённых под скафандром пилота: пульс – 127 ударов, повышенное давление, кислородная система включена на максимальную подачу.

– Не волнуйся, – сказал Хейгс, оборачиваясь и кладя перчатку на плечо младшего напарника.

– Есть, сэр. Успокоиться! – ответил Том с натянутой улыбкой.

Он сделал несколько глубоких вдохов. Дыхание выровнялось, пульс стал снижаться, и графики на панели Эллен начали плавно распрямляться, возвращаясь к нормальной фазе: 85 ударов, стабильный уровень кислорода, температура тела в пределах нормы.

– Отлично, – сказала Эллен. – Добро пожаловать на Луну, Том.

Они оказались на поверхности Луны – мёртвой, древней, но не безмолвной.

Реголит, покрывавший территорию вокруг посадки, представлял собой рыхлый слой пыли и раздробленных камней, толщина которого доходила до трёх-четырёх сантиметров. Этот слой образовался за миллионы лет под ударами микрометеоритов, которые не встречали никакого сопротивления – атмосферы здесь не было.

Каждый шаг астронавтов оставлял чёткий глубокий след, похожий на след в свежем снегу. Пыль оседала медленно, почти величественно, не встречая воздушного сопротивления.