Я отложила телефон и продолжила более непринужденным тоном:

– Но это лишь часть истории. Наша энергия зависит не только от метаболизма пищи. Огромную роль играют гормоны – вещества, которые наше тело производит для регуляции различных процессов. Например, адреналин и кортизол – гормоны стресса – могут мгновенно мобилизовать энергетические резервы организма. Это то, что ты чувствуешь, когда внезапно получаешь прилив энергии в стрессовой ситуации.

Алёна понимающе кивнула.

– Да, знакомо. Как когда до дедлайна остается всего день, и вдруг откуда-то берутся силы работать всю ночь.

– Так и происходит! Но есть и обратная сторона. Постоянная активация этого механизма приводит к истощению. Как если бы ты все время ездила на автомобиле на максимальных оборотах – рано или поздно двигатель перегреется.

Я сделала глоток чая и продолжила:

– С другой стороны, есть гормоны, которые помогают нам расслабиться и восстановиться – серотонин, окситоцин, мелатонин. Они не менее важны для энергетического баланса. Фактически, настоящая энергия – это не постоянное возбуждение и активность, а гармоничный ритм между напряжением и расслаблением, между тратой энергии и ее восстановлением.

Алёна задумчиво смотрела в свою чашку с чаем.

– Знаешь, я только сейчас понимаю, что годами нарушала этот ритм. Я всегда гордилась тем, что могу «работать на износ», но никогда не уделяла должного внимания восстановлению. Неудивительно, что в итоге я чувствую себя выжатой, как лимон.

– Это модель поведения, с которой сталкивается большинство в нашем обществе, – та, что ценит продуктивность выше благополучия, – кивнула я. – Мы как будто забыли, что настоящая продуктивность возможна только при хорошем энергетическом балансе. Это как с телефоном – ты не можешь использовать его постоянно без подзарядки. Но в отличие от телефона, наша «батарейка» не заряжается простым подключением к розетке.

Я взяла кусочек яблока и продолжила:

– Но есть еще один аспект нашей энергии, который часто недооценивают, хотя он может быть даже более мощным, чем питание или физическая активность. Это наши мысли и эмоции.

Алёна подняла брови.

– Ты хочешь сказать, что мысли действительно могут влиять на физическую энергию? Это не просто метафора?

– Совсем не метафора, – уверенно ответила я. – Современная наука подтверждает то, о чем говорили мастера медитации тысячи лет: наши мысли и эмоции напрямую влияют на биохимию нашего тела. Каждая мысль, каждое эмоциональное состояние сопровождается выбросом определенных нейромедиаторов и гормонов, которые затем влияют на энергетические процессы в клетках.

Я взяла свой телефон и открыла простую схему.

– Смотри, вот примерная схема этого процесса. Когда у тебя возникает тревожная мысль, например, «я не успею закончить проект», твое тело воспринимает это как сигнал опасности. Активируется симпатическая нервная система – часть автономной нервной системы, отвечающая за реакцию «бей или беги». Начинается выброс кортизола, адреналина и норадреналина. В краткосрочной перспективе это дает прилив энергии, но при длительном воздействии приводит к истощению.

Я пролистнула к следующему изображению.

– С другой стороны, когда у тебя возникает спокойная, позитивная мысль, например, «я справлюсь с этой задачей в своем темпе», активируется парасимпатическая нервная система – та, что отвечает за отдых и восстановление. Выделяются другие нейромедиаторы – серотонин, окситоцин, эндорфины. Энергия не расходуется на ненужную мобилизацию, а направляется в созидательное русло.

Алёна выглядела глубоко заинтересованной.