Прибор. Электромагнитная нейтральность. Улавливание колебаний за пределами фиксированного диапазона восприятия. Матричная модель для связи с нефизическим интеллектом. Интерфейс. Контактная точка. Носитель. Схема не должна мешать – только усиливать.

Он писал быстро, как будто рука опережала понимание. Лиго направлял – не словами, а импульсами, как если бы внутри включился компас в сторону невозможного.

– Мне нужен инженер, – сказал он вслух. И почти сразу вспомнил: Николай. Школьный друг. Сейчас – один из старших научников в ЗАСЛОНе. Сфера – пограничные исследования. Человек, который в детстве собирал радиоприёмники, а став взрослым – устройства, о которых не пишут в газетах.

Иван взял телефон. Несколько секунд смотрел на экран. Потом набрал номер. – Коля? Привет.

– Вовремя. Я только что думал, не попал ли ты в секту, дружище. Пропал.

– Хуже. Кажется, я нашёл… того, кто знает, как устроена реальность.

– Ага. И он, конечно, хочет прибор, раз ты звонишь мне.

– Да.

– Господи. Ты правда всё ещё такой?

– Да.

– Ну… тогда приезжай. И возьми с собой то, что ты называешь "аргументами". У нас тут всё по-взрослому. На том конце послышался смех. Иван почувствовал – первый шаг сделан.

Николай встретил Ивана с той лёгкой насмешкой, которая бывает у людей, живущих параллельно две жизни: одну – как физик, другую – как человек, знающий слишком много.

– Ну что, святой гипнотизёр, рассказывай, чем тебе помочь. Очередной пациент начал говорить голосом Наполеона?

Они сидели в небольшой комнате с бронированными шторами. На стене – голографический логотип "АО ЗАСЛОН", то погружавшийся в себя, то разворачивавшийся в кольцевую диаграмму. Сложно было понять, что именно защищает ЗАСЛОН – границы, разум или государственный покой. Возможно, всё сразу.

– Мне нужен прибор, – сказал Иван. – Не просто сенсор. Я хочу создать интерфейс между тонким планом и восприятием человека.

– Погоди. Не понял. Интерфейс – это ты.

– Нет. Я – слишком человек. А в тонком плане работают другие законы. Мне нужно устройство, в которое сможет встроиться… другое сознание. Оно уже найдено. Николай замер.

– Ты серьёзно?

– Серьёзнее не бывает.

Он рассказал. Без украшений. Как есть. О Маше. О голосе. О Лиго. Когда Иван замолчал, в комнате некоторое время ничего не происходило. Только лампа в углу слегка помаргивала, как если бы пространство деликатно пыталось сделать вид, что ничего необычного не услышало.

– Ты хочешь, чтобы я… продал это руководству как что? – наконец спросил Николай.

– Как потенциальную технологию, способную выводить на экран то, что раньше считалось религией, бредом или шизофренией.

– Ты бы был хорошим PR-специалистом. Он вздохнул, поднялся и кивнул: – Подожди здесь. Попробую устроить разговор.

Трое. Руководящий состав. Два мужчины в тёмных костюмах, одна женщина – в форме.

– Итак, – начал Николай, положив на стол схему с набросками Ивана, – перед вами человек, который за десять лет вытащил с той стороны столько "сведений", что любой отдел ФСБ позавидует.

– Это гипнолог?

– Это скорее интерфейс. Человеческий. Его идея – собрать аналог приборной доски для астрального пространства.

– Основания?

– Внедрённая сущность. Не агрессивная. Определяет себя как наблюдатель. Входит в контакт без нарушения границ. Пауза.

– Это точно не одержание?

– Точно не одержание. Больше похоже на дипломатическую миссию.

– Мы проверим.

Женщина в форме молчала, потом сказала: – Пусть соберёт. В экспериментальном режиме. Через медблок. Пусть. Проверим. – Контроль – постоянный. Уровень наблюдения: 2. – И, если подтвердится… – она посмотрела на Николая поверх очков, – мы сделаем из этого систему.