Тайна особняка Блэк Анна Коробкова

Глава 1: Тишина перед бурей

Утро в Риджвилле начиналось как обычно: солнце цеплялось за горизонт, а Джессика Харт в сотый раз выключила будильник, прозвеневший настойчивее, чем её мысли о предстоящем дне. Шесть тридцать – время, когда даже птицы ещё не решались нарушить тишину. Она провела рукой по спутанным волосам, поймав в зеркале собственный взгляд – сонный, но упрямый. «Спокойствие – твоя броня», – напомнила себе, наливая кофе, чей горький аромат смешивался с запахом подгоревшего тоста.

Городок, залитый весенним светом, встретил её привычной улыбкой соседей и шепотом листьев под ногами. Риджвилл был тем местом, где каждый камень знал твою историю, а за углом всегда ждала сплетня. Джессика когда-то мечтала сбежать отсюда, но теперь ценила это тихое безумие – библиотеку с её пыльными фолиантами, пятничные чтения для детей и старушку Эдит, чьи рассказы о прошлом казались волшебнее любых сказок.

Но в тот день воздух дрожал иначе.

Мэг, её коллега и подруга, ждала у входа, лицо бледное, как страницы старых книг. «Эдит пропала», – выдохнула она, словно боялась, что слова разобьются о тишину. Джессика замерла. Эдит – та, что знала каждую трещинку в плитке библиотеки, та, чьи истории оживляли стены? Невозможно.

«Её видели возле особняка Блэка», – добавила Мэг, и имя это прозвучало как проклятие.

Особняк. Заброшенный, обвитый плющом и слухами. Место, где тени шептались о пропавших, а окна смотрели пустотой. Джессика всегда обходила его стороной, но сейчас внутри зажглось что-то острое, колючее – вызов.

– Мы идём туда, – заявила она, не спрашивая согласия.

Мэг замерла, будто её пригвоздили к полу. «Ты с ума сошла? Там же…»

– Там может быть Эдит. Или ответы. А если не мы, то кто?

К вечеру они стояли у чёрных ворот, которые скрипели, будто смеялись над их наивностью. Воздух здесь был гуще, тяжелее, словно сам дом дышал им в спину. Фонарики выхватывали из тьмы облупившуюся краску, паутину, свисавшую как занавес, и следы – то ли человеческие, то ли нет.

В прихожей их встретила тишина, прерываемая скрипом половиц. Пыль висела в воздухе, словно застывший времен. Джессика провела пальцем по стене, и под слоем грязи проступили обои – когда-то дорогие, теперь истлевшие.

– Смотри! – Мэг указала на фотографию в раме. Рыжеволосая женщина, улыбка, полная тайн. 1935 год. Эдит? Но как…

Они углубились в лабиринт комнат, каждая из которых хранила обрывки прошлого. В кладовке, под грудой тряпья, Джессика нашла ключ – холодный, покрытый ржавчиной. Он подошёл к двери на втором этаже, которая открылась с громким стуком, будто нехотя.

Комната была крошечной, с единственным окном, забитым досками. На столе лежал дневник, его страницы пожелтели, но слова всё ещё жгли: «Он не простит тех, кто нарушает его покой. Эдит…»

– Мы должны уйти, – прошептала Мэг, но Джессика уже листала дальше.

«…Дом выбирает жертв. Я пыталась защитить её, но тьма сильнее…»

За спиной что-то грохнуло. Они обернулись – тень метнулась за угол, оставив за собой шёпот, похожий на смех.

– Нас здесь не ждали, – сказала Джессика, но шагнула вперёд.

Она ещё не знала, что этот дом не просто хранил секреты – он ждал их.

Тень растворилась в коридоре, оставив после себя запах сырости и страх, висевший в воздухе тяжелее пыли. Джессика сжала фонарик так, что костяшки пальцев побелели. Свет дрожал, выхватывая из мрака обрывки обоев с узорами, напоминавшими спирали – или когти.

– Это был… кто-то? – Мэг прижалась к стене, словно пыталась стать её частью.

– Или что-то, – пробормотала Джессика, переводя луч света на пол. На деревянных досках виднелись царапины – длинные, глубокие, будто их оставил коготь размером с человеческую руку.

Они двинулись дальше, каждый шаг отдавался эхом, словно дом дышал в такт их шагам. В конце коридора дверь, приоткрытая на волосок, манила щелью, чернее самой тьмы. Джессика толкнула её плечом – железные петли взвыли, как раненый зверь.

Комната оказалась кабинетом. Книжные полки, покосившиеся от времени, гипсовый бюст с отсутствующим глазом, массивный стол с чернильницей, в которой застыли сгустки, похожие на кровь. Но больше всего их внимание привлекло зеркало в золочёной раме – треснувшее, запылённое, но отражавшее не их, а другую реальность.

В нём мелькнул силуэт: женская фигура в платье начала века, с распущенными рыжими волосами. Эдит. Но не старая, а молодой, как на фотографии 1935 года. Она что-то писала в воздухе, губы шевелились беззвучно, глаза полные ужаса.

– Она пытается предупредить, – прошептала Джессика, протягивая руку к стеклу.

Зеркало дрогнуло. Холод пронзил пальцы, пополз вверх по руке, и вдруг – удар. Стекло треснуло с громким хлопком, из щели хлынул чёрный дым, сбивший их с ног. Мэг вскрикнула, Джессика упала на колени, прикрывая лицо руками. Когда дым рассеялся, на полу лежал листок – свежий, будто только что вырван из блокнота.

«Он проснулся. Ищет новое тело. Бегите, пока не поздно. – Э.»

– Нам нужно найти её. Сейчас, – Джессика вскочила, подхватив записку. Но дом, словно услышав её, ответил стоном. Стены содрогнулись, с потолка посыпалась штукатурка, а из глубины коридора донёсся скрежет – медленный, методичный, будто кто-то точил нож.

Мэг схватила её за руку: – Там! Лестница!

Они рванули вниз, едва успевая переставлять ноги. Ступени прогибались под весом, верещали, угрожая обрушиться. Сзади нарастал гул – нечто большое, тяжёлое, дышащее хрипом. Джессика не оборачивалась. Она знала: если увидит, не сможет бежать дальше.

В подвале пахло плесенью и железом. Фонарик выхватил цепь, прикованную к стене, пятна, похожие на кровь, и… свечу. Восковую, с наполовину сгоревшим фитилём. Кто-то был здесь недавно.

– Эдит! – крикнула Джессика, и эхо подхватило имя, разнеся его по углам.

Ответом стал стон. Слабый, едва слышный, из-за груды ящиков в дальнем углу. Они бросились туда, отшвыривая коробки с книгами и тряпьём. Под ними оказался люк. Джессика дёрнула ржавую ручку – и в нос ударил запах ладана и тлена.

Внизу, в каменной нише, сидела Эдит. Живая. Но её лицо было серым, как пепел, а глаза… Глаза казались чужими – слишком чёрными, слишком пустыми.

– Вы пришли, – её голос звучал на две октавы ниже обычного. – Он уже здесь.

За спиной у девушек что-то тяжко рухнуло. Они обернулись.

В проёме стояла Тень. Без лица, без формы, но с глазами – двумя углями, пылающими яростью.

– Бегите, – простонала Эдит. – Пока он не вошёл в вас…

Но Джессика не сдвинулась с места. Вместо этого она достала из кармана медальон, найденный в кладовке. Тот самый, с выгравированным символом – переплетёнными змеями.

– Нет, – сказала она, и медальон вспыхнул синим пламенем. – Мы остаёмся.

Тень завыла.

…

А в библиотеке, на стойке регистрации, тикали часы. Стрелка приближалась к полуночи. Где-то в городе завыла собака, и ветер принёс запах грозы.

Синее пламя медальона вырвалось вперёд, осветив подвал мертвенным светом. Тень отпрянула, её вой перешёл в шипение, словно раскалённое железо опустили в воду. Джессика сжала артефакт так, что металл впился в ладонь, но она не отпускала.

– Назад! – крикнула она, и огонь вспыхнул ярче, отбрасывая на стены танцующие силуэты.

Мэг, дрожа, схватила Эдит за руку. Та была холодной, как лёд, но живой.

– Джесс, нам надо уходить! Сейчас! – закричала Мэг, таща старушку к лестнице.

Тень металась по комнате, избегая света, но не исчезая. Казалось, само здание содрогалось от её ярости. Пол под ногами девушек заходил ходуном, с потолка посыпались камни.

– Бегите! – прохрипела Эдит, и в её голосе на миг пробилось что-то знакомое – тот самый тёплый тембр, что рассказывал сказки у камина.

Джессика отступала задом, не сводя глаз с Тени. Медальон горел, но пламя постепенно слабело. Она чувствовала, как энергия уходит сквозь пальцы, как будто дом высасывает её силы.

Они вырвались наверх, в прихожую, где воздух внезапно стал густым и сладким, как испорченный мёд. Ворота особняка, ещё недавно казавшиеся такими далёкими, теперь зияли впереди. За ними – улица, луна, нормальность.

– Почти… – прошептала Джессика, толкая Мэг вперёд.

Тень вырвалась из подвала, заполнив собой пространство. Её голос прорвался сквозь стены, низкий и множественный, как эхо из бездны: «Она моя. И вы тоже станете моими…»

Последний рывок – и они за порогом. Ворота захлопнулись сами, с грохотом, от которого содрогнулись даже звёзды. Джессика упала на колени, выпустив медальон. Тот потух, оставив на ладони красный след – символ, повторяющий переплетённых змей.

Эдит лежала на земле, дыша прерывисто, но её глаза… Они снова были голубыми.

– Спасибо, – прошептала она, и слёзы покатились по морщинам. – Он… он почти забрал меня.

Мэг обняла старушку, а Джессика подняла голову к особняку. Окна больше не пустовали. В них стояли силуэты – десятки, сотни. Руки прижаты к стеклу, рты раскрыты в беззвучном крике.

– Что это было? – спросила Мэг, всхлипывая.

– Не знаю, – ответила Джессика, вставая. – Но он не закончил.

Она подобрала медальон. Металл был холодным, но символ на нём светился тусклым багрянцем, будто напоминая: это только начало.

Эдит застонала, опираясь на плечо Мэг. – Он ищет тело. Живое тело. И если найдёт…

Городок спал, не подозревая, что тишина уже треснула. А в библиотеке, на полке с древними фолиантами, тихо открылась книга. Страницы зашелестели сами по себе, останавливаясь на иллюстрации: переплетённые змеи, пожирающие собственные хвосты.