Пышка. Взаперти с женихом и шафером Рая Рок

Втихую из-за приоткрытой двери наблюдаю, как парень жадно целует девушку, блондинку с роскошной задницей, волосами и буферами, похожую на Барби-переделку 18+, когда та сидит с раздвинутыми ногами на столе, а он ютится между её упругих загорелых бёдер. Грубо мнёт её грудь сквозь золотое платье, властно заталкивает ей в рот свой язык и тут же ухмыляется, потому что та от таких откровенных и сладких жестов конкретно расплылась перед ним стонущей лужицей, а он упивается тем, как действует на девушку.

Кто тут не поплывёт от такого? Под два метра ростом, широкоплечий брюнет из пресловутых романов с хищным взглядом и телом гепарда, клише на клише. Но от того, что здесь такой мачо реален, волей не волей потечёшь. Поправочка. Если ты уже лично не знаешь его скотскую натуру и тебя насильно не выдают за него замуж. А, и ещё забыла – если он не призирает твой плюс-сайз и само твоё существование.

И это за него папа отдаёт меня замуж? Свою единственную дочь?

Каюсь, поначалу и я на него запала. Пока он не показал своё истинное лицо, когда мы впервые остались наедине.

Сердце истерично колотится, а грудь изнутри пожирает жгучее несогласие. Церемония начнётся всего через несколько часов, в особняке вовсю идёт подготовка, персонал на взводе, наши матери на взводе, мой визажист и стилист жужжат как пчёлки, чтобы успеть сделать из меня принцессу, достойную стоять рядом с таким «принцем», да чего уж лукавить, и я сама не на шутку взволнована, замуж всё-таки выхожу. А он в это время лобзается с одной из своих пафосных подстилок?

Урод. Козлина. Извращенец.

– М-м… Илья… – снова протяжный стон.

Под тяжестью моих мыслей и моей нелёгкой фигуры дверь резко открывается, и я вваливаюсь в эту комнату, валюсь на колени в своём дизайнерском свадебном платье прямо перед ними, обрывая сей горячий акт.

Девушка даже в этот момент томно ахает от испуга. Вскидываю голову, упираясь ладонями в мраморный пол, и смотрю на мерзавца. На его же лице нет ни капли раскаяния. Там лишь призрение, злая насмешка и раздражение. Он даже от блондинки своей не отодвинулся, продолжая стоять между её раздвинутых ног. Как и она, впрочем, не сильно беспокоится, что их застала его невеста.

– Не знал, что любишь подглядывать. Но понимаю, только это тебе и светит, – его усмешка кипятит мою кровь. – А теперь выйди и в следующий раз спрашивай разрешения.

Спрашивать разрешения? На то, чтобы посмотреть, как он устраивает соитие с другими?!

Я быстро поднимаюсь. Пытаюсь сделать это быстро и гордо, на деле же получается наверняка неуклюже, потому что меня со всех сторон сдавливает корсет, и мешается длинный кружевной подол.

– Пошёл ты… – выдыхаю гневно, когда выпрямляюсь, наконец. Перевожу взгляд на блондинку, которая теперь тоже смотрит на меня с презренной насмешкой. – И ты тоже пошла. Чего пялишься? Стол после себя не забудь антибактериальной салфеткой протереть, – снова смотрю на придурка и сиплю: – Это было последней каплей. Я сейчас же обо всё расскажу нашим родителям. Твои ведь до сих пор считают тебя примерным сыночком? Кто-то должен открыть им глаза, и этим кем-то стану я!

Приподнимаю подбородок, хоть у самой тот и норовит затрястись от обиды, после чего разворачиваюсь на каблуках и выхожу из комнаты, пока не растеряла всю решительность.

Громов догоняет меня в коридоре, по которому я стремительно движусь в сторону лестницы на первый этаж. Он хватает меня за локоть так резко и дёргает на себя, что я на чистой удаче не падаю снова перед ним на колени, а врезаюсь в его твёрдую грудь. Железная она у него, что ли?

– Куда пошла? Иди-ка сюда на пару слов, – шипит он в мою лицо, а потом тянет меня к одной из комнат, пока я пытаюсь упираться, но на каблуках это не очень удачно получается.

– Не трогай меня! Я всё равно всё расскажу…

Илья затаскивает меня в свою комнату жениха, захлопывает дверь и упирается ладонью в стену около моей головы. Склоняется к моему лицу и выплёвывает тихо:

– Кому ты заливаешь? Два месяца духа не хватало пойти поперёк папочки, а сейчас смелость в голову ударила? – парень резко ставит вторую ладонь, с другой стороны на стену, и я невольно кошусь на неё в страхе. – А теперь слушай сюда. Никуда ты не денешься, Мото-Мото. Скажешь «да» там, внизу, а потом будешь послушной женой и не будешь мешать мне жить мою жизнь. Если хочешь, чтобы бизнес твоего папы процветал, и чтобы твои родители жили так же хорошо, как и сейчас. Поняла?

– А ваш?.. Ваш бизнес тоже… вам же тоже… – дыхание перехватывает, и у меня не получается говорить твёрдо и связно от того, как сильно меня одолели эмоции. Его прищуренные ореховые глаза в пяти сантиметрах от моих, его нос почти касается моего, его мускусный, древесный запах проникает в ноздри и касается нёба, и это заставляет теряться.

Илья ухмыляется самодовольно, отстраняясь. Он осознаёт своё превосходство в моральном плане и знает, какое действие оказывает на любую девушкой своей близостью. А я злюсь на себя, за то, что такая слабая.

– Вот и умничка. В следующий раз, когда вдруг почувствуешь, что осмелела, обратись ко мне, я с радостью напомню, где твоё место.

– Ненавижу тебя! – тихо выплёвываю и быстро разворачиваюсь, даже успеваю открыть дверь, но тут же отшатываюсь, когда вижу в ней наших мам.

– Дорогие наши, вы уже вместе? Какие вы оба красивые! – со счастливыми и немного пьяными улыбками щебечут они, с восхищением оглядывая своих детей.

Я сразу теряю всю решительность. Как Он и говорил. У меня не хватает духу, и я натягиваю напряжённую улыбку. Илья видит это и сам расплывается в улыбке Чеширского кота. А наши мамы прекрасно знают о нашем нелюбви и нежелании связывать себя узами брака вот так, но старательно делают вид, что не замечают это напряжение в комнате. Как всегда, дабы не поднимать больной и давно решённый вопрос.

– Невеста не выдержала, и сама пришла ко мне, представляете? Наверное, осознала, наконец, какой подарок судьбы ей достался.

Наши мамы хихикают. Илью моя мама обожает и искренне верит, что он и правда подарок для её неказистой, толстой дочери, которая пошла не в её изящную породу, а в бабушкину по папиной линии. И искренне недоумевает, что мне может в нём не нравиться.

– Умгу… – мычу что-то, отводя взгляд. Как же хочется придушить его в этот момент.

– Что ж, не будем мешать! У вас есть два часа до начала церемонии, пообщайтесь, – кидает моя мама.

А мама Ильи берёт меня за руки и смотрит попеременно то на меня, то на своего сына с надеждой. Алие Маратовне нравлюсь я, как бы странно это ни было.

– Возможно, вы, наконец, найдёте общий язык, дети. Мы с Анжелой на это очень надеемся.

Она ласково проводит по щеке Ильи, с улыбкой касается моего плеча, после чего они с моей мамой выходят из комнаты и закрывают за собой дверь.

В этот момент моё тело гудит от напряжения, я так не хочу поворачиваться вправо и видеть торжествующее выражение лица Ильи, что меня трясёт.

Но он сам делает шаг вперёд, и мне приходится посмотреть. Только его это торжество на высеченном лице быстро сменяется недоумением, как и у меня, когда от двери исходит звук, как будто дверь запирают на ключ.

– Эй, вы зачем нас закрыли? Мам? – сразу же подходит к двери Илья и бьёт по ней ладонью.

По ту сторону снова раздаётся хихиканье.

– У вас два часа, постарайтесь поладить за это время!

– Твою мать, – разворачивается парень ко мне лицом, выдохнув сквозь зубы. Смотрит на меня и ухмыляется. – Главное – не откинуться раньше времени от такого общества.

– Наши опасения взаимны. Придурок.

Илья ещё раз ухмыляется, как бы доказывая, что я абсолютно бессильна перед ситуацией и ним, и вальяжно идёт в сторону бара.

– Илюх, а это что сейчас было? Нас заперли тут, что ли? – звучит внезапно другой голос. Матвея. Лучшего друга Ильи и шафера на нашей свадьбе. С широкой улыбкой он выходит со стороны ванной комнаты и с любопытством осматривает меня с головы до ног.

Меня прошибает молнией от понимания, что я заперта здесь с ними двумя.

– А она не такая стрёмная, как ты описывал, – доходит Матвей до бара, становится около Ильи и, отвинчивая крышку бутылки с чем-то прозрачным, продолжает откровенно рассматривать меня. – Тебя ведь Майя зовут?

Этого парня я знаю, хоть и не знакома с ним лично. Слышала от родителей Ильи или видела издалека. Его родители тоже очень богаты, но, по-моему, живут за границей, и он сам в основном обитает там.

Хорошо, что Илья в этот момент не смотрит на меня, только ухмыляется, смешивая коктейль. Не хотелось бы, чтобы он чувствовал себя победителем ещё больше, видя, как я заливаюсь краской стыда и смущения и горю праведным гневом. Так вот значит, что он говорил обо мне своим друзьям? Поливал помоями свою невесту? В нём же нет ничего святого.

Вижу только своего жениха, или вернее, хочу убить. Во мне полыхает так, как никогда. Прожигая взглядом Илью, обращаюсь к Матвею.

– Странно, что ты вообще знаешь моё имя. Я была уверена, что у моего жениха слишком маленький мозг, чтобы запомнить такую важную деталь.

Вот в этот момент Илья удостаивает меня своего фирменного уничижительного взгляда, под которым очень сложно не почувствовать себя деревом, не способным двигаться и говорить.

– У жениха мозг нормального размера, стандартного, в отличии от самой невесты. У меня язык не поворачивается назвать тебя по имени. Ты – Мото-Мото, и всегда для меня будешь.