Джуха со звоном выдернул саблю из ножен, но Родий, остановив коня, предупредительно поднял руку, спокойно сказав:

– Погодь, Джуха!

– Чево надо, бородачи! – зычно крикнул он. – Прочь с дороги! Разиньте буркала-то свои! Великокняжеский гонец пред вами!

Могучий мужик ответил густым басом спокойно, но напористо:

– А ты не шуми, парень! Много вас тута ездит! Уплати лесну пошлину, да и езжай себе дале!

– Я те сей час уплачу, варнак! – грозно заявил Родий.

С этими словами он выхватил своё оружие. Меч сверкнул, словно молния в ночи, и лесные братья обомлели. Кто-то дико вскрикнул:

– Браты! Диво великое, невиданное! Энто ж меч Агрика! Луч света! Спасайся!!!

Разбойники, побросав дубины, запинаясь друг об друга, падая и поспешно поднимаясь, разбежались в разные стороны, ломая сучья елей, матерясь и проклиная всё на свете….

Вложив оружие в ножны, путники тронули коней. Джуха с горячностью воскликнул:

– Надо быти, коназ, энтих, с большой дороги, што пошлина не по чести сбират, изрубить, яко баран!

– Не стоит, Джуха, – спокойно заметил Родий. – Уверяю тебя, у них для разбою дорожного больше мочи не буди.

К вечеру, найдя ключ с костровищем возле него, Родий с Джухой, поужинав дорожной снедью, заночевали, а утром продолжили свой путь к Новгороду. Вскоре лес кончился, пошли перелески и поля. За день езды с короткими остановками, миновав несколько деревень, уже к вечеру, когда солнце повисло над горизонтом, и лошади, и путники порядком устали. Надо было где-то останавливаться на ночёвку.

Местность впереди выглядела пустынной, и в её складках таилось что-то недоброе. Весь день, ровно дувший ветерок с юга стих и установилась небывалая тишина. На восточной стороне горизонта, исподволь, возникла, всплыла тёмно-синяя полоска, не предвещавшая привычного безмятежного отдыха. Почерневшая полоса эта ширилась, росла, и в ней явно назревало что-то грозное. Джуха забеспокоился. Опасливо поглядывая на растущую свинцовую тучу, он стал подгонять коня. Дорога начала огибать большой, но невысокий холм, поросший старым лесом. Родий предложил спутнику:

– Айда в энтот лес, Джуха! – Тамо сыщется родничок – вот подле ево и заночуем.

– Не даст нам отдых, уртон, энта туча! – боязливо проговорил степняк. – То войско великий Тенгри-хан!

Лес этот скорей не лес, а роща на низком холме. Вся она состояла из толстых корявых, полувысохших дубов и редких, но высоченных лиственниц. Отпустив коней пощипать траву, Родий с Джухой вошли в рощу и поднялись на вершину. Там, на небольшой поляне Родий увидел, грубо вырезанную, деревянную статую Сварога и понял, что они попали в священную рощу с древним капищем язычников.

Огромные дубы, окружавшие поляну со статуей языческого бога, протянули свои уродливые сучья-руки в одну, в основном, сторону – к вершине холма с капищем. Где-то на лиственнице хрипло прокаркал, незаметный снизу, ворон. Родий посмотрел вверх. Тусклая сине-серая пелена затянула небо, разом погасив вечернюю зарю. Сразу же краски вокруг померкли, ветер взревел, словно встревоженное стадо быков, с шумом прокатился по роще, и, вдруг, утих. Свинцовое небо тяжко навалилось сверху.

Джуха решительно заявил:

– Стой, коназ! Моя пропадай тута быти! Ворон зря не каркай! Гроза шибко сильный, шибко суровый идёт! Говорю же тебе, то войско великий Тенгри-хан!

Давящая тишина заставила Родия содрогнуться. Чудовищная вспышка и сразу же последовавший за нею удар со страшным треском, будто кто-то могучий разорвал пространство, заставил людей согнуться в три погибели. Всё произошло неожиданно. Вокруг в каком-то диком танце заплясали зеленоватые слепящие столбы. Гроза была чрезвычайно сильной, такой Родий ещё не испытывал, видимо они попали в самый её эпицентр. Непрерывный грохот вдавливал в землю. Приходилось крепко зажмуривать глаза, чтобы не ослепнуть от встававших перед Родием гремящих столбов огня, плясавших и извивающихся, словно фантастические змеи, хлеставших по всем направлениям, сотрясая небо и землю. С ужасающим треском в небе расцветали, вдруг, гигантские деревья фиолетовых молний. Казалось, всё дрожит в ужасе перед силой этих многокилометровых светящихся плетей. В глазах, за плотно сжатыми веками, струилась непрерывная светящаяся пелена. Родию казалось, что наступил конец мироздания. Стена за стеной огня вставала перед ним, земля колебалась, словно это была водная поверхность, ночь качалась между нестерпимым сверканием и мгновенной чернотой. Гроза так же внезапно кончилась, как и началась. Воздух вокруг посвежел, но ветер утих, исчерпав всю свою энергию. Родий с Джухой вымокли до нитки, но, присев и привалившись мокрыми спинами к старому дубу, ощутили необыкновенную теплоту дерева.