Все смешалось в этой праздничной суете. Люди, соскучившиеся по общению и праздничной толкотне, словно дети радовались на пристани приходу первого парохода в Якутск.

Гаврил с отцом по качающимся трапам сошли с парохода. То тут, то там обнимались и смеялись встречающиеся люди. Услужливая прислуга подхватывала багаж прибывших и быстро уносила с причала. Гаврил с отцом сошли с причала и поднялись на берег, где стояли наготове разномастные повозки, телеги и экипажи. Представительные и громогласные извозчики в сюртуках с надраенными бляхами громко, пытаясь перекричать друг друга, предлагали свои услуги.

Манньыаттаах ни секунды не раздумывая, направился к группе лучших экипажей. Сытые и чистые как на подбор лошади перебирали копытами, готовые сорваться и увезти прибывших хоть за сто верст отсюда.

Отец деловито подошел к одному из экипажей, немного поторговался с владельцем и потом дал знак Гаврилу- едем! Гаврил с отцом забросили свои сумки в повозку и быстро двинулись с речного вокзала в город. Свежая и сильная пара лошадей понесла по улицам города Никифоровых. Отец стал рассказывать его план пребывания в городе.

– Сегодня езжай к себе домой, а завтра надо будет быть на благотворительном приеме у губернатора Скрыпицына. Мы с тобой тоже приглашены. Там соберутся самые именитые купцы Якутии: Кушнарев, Бахарев и другие. Там на приеме и поговоришь- сделаешь им свое предложение.

– По какому случаю прием?– спросил Гаврил, мимоходом разглядывая улицы и горожан.

– Выдумщик он наш губернатор! Решил в провести прием, что сагитировать за свою земельную реформу. И что удумал- то: решил распределять покосы по жребию, без различий на достаток и способности семей. Он здесь уже десяток лет, а все не уразумеет, что нельзя равнять всех чохом. Неужто при распределении покосов нет разницы между мной и нашим наслежным^>3 алкашом Петрухой?! Я то скошу и продам, а с продажи налоги в губернскую казну заплачу. А лентяй Петруха как сидел на своей печи- так и не сдвинется с места. Ни себе, ни людям. Пришел на нашу голову этот губернатор- либерал чертов,– чертыхнулся Манньыаттаах.

Недовольно помолчав, бросил еще вдогонку:

– А зачем спрашивается- он разрешил политическим ссыльным обучать наших детей?! Мало нам заразы в головах- так еще и эти неблагонадежные дурить будут головы нашим мальцам…

Тем временем экипаж вкатился на центральную Большую улицу Якутска. По центральной улице города, залитой огромными весенними лужами, катились повозки с людьми и товаром. Вот нещадно скрипя и увязая в грязи, катилась повозка с деревянной бочкой с водой, запряженная быком. Водовоз- якут, время от времени бил старого быка, от чего тот лишь немного ускорял свой ход. Городские мальчишки, радуясь приходу весны, запускали щепки- импровизированные кораблики- в ручьи, громко кричали и спорили.

Дамы выгуливали после долгой зимы свои наряды, чинно прохаживаясь по деревянным тротуарам, уложенных вдоль высоких деревянных бревенчатых заборов.

Гаврил Васильевич вернулся в свой дом в Залоге^>4, а старший Никифоров сразу же вызвал приказчика с подробным отчетом о продажах и выручке. После доклада старик стал распекать приказчика за нерасторопность и ненадлежащий догляд за товаром. Затем, недовольный отчетом, поехал лично проверить наличие товара и проверять кассу.

***

А на следующий день состоялся прием у губернатора. Отец с сыном входили в нарядный и большой дом начальника Якутской губернии. Войдя в парадную, Гаврил изумился роскоши и великолепию губернаторского дома. Множество свечей освещали огромный зал, где гремела музыка, был слышен звон бокалов и оживленный говор.